Вместо ответа турган что-то коротко крикнул, и один из стоявших позади гвардейцев подбежал к дольтшпиру с обнаженным тесаком. Просунув широкий клинок в едва заметную щель в основании горба, он навалился на него всем весом, и… с отвратительным треском колпак отошел от спины дольтшпира.

Словно вскрывая консервную банку, гвардеец поддел колпак еще в нескольких местах, а затем сорвал его целиком и отбросил в сторону.

Вильямс и Саломея невольно отпрянули, настолько ужасная картина предстала их взорам.

Существо внутри дольтшпира размещалось так, что ни у кого не вызывало сомнений — это был пилот. Его некогда человеческая форма оплыла, а тело стало прозрачно-студенистым. Огромные черные глаза размером с треть головы, как это бывает у зародышей птиц, были совершенно незрячими. И вообще лица как такового у этого существа не было. Угадывающиеся вдоль тела руки уходили куда-то во внутренности дольтшпира, а на груди виднелись слабые жаберные щели.

— И он был человеком? — недоверчиво спросила Саломея.

— Конечно, — кивнул турган.

— А чем же он питался, находясь внутри этого саркофага?

— Ему не нужна Пища, все необходимое он получал на материнском дереве, которое вы уничтожили… — И опять в словах Мадраху прозвучало обвинение.

— А что за пища может быть на этом дереве? — поинтересовался полковник, не в силах отвести взгляда от желеобразного мертвеца.

— Наверное, это электричество, как в вашем мире. А может, что-то другое.

— Значит, в фехтовальных машинах тоже сидят такие… люди? — спросил полковник.

— О да. Эспора создается похожим образом.

— Послушайте, мистер турган, а машины на улицах города… — начала догадываться Саломея.

— Они тоже созданы именно так, — подтвердил Мадраху и улыбнулся, обнажив свои клыки. — Вы не только удивительно красивы, но и очень умны… Жаль, что у нас в Люктинге нет таких же просвещенных и сильных женщин. Да, — продолжил турган, — в эспора вселяется дух Вечного Паука, а в коляски, какие вы видели, — сущность Вечного Лабуха.

— Но, извините, люди, которыми вы фаршируете эти штуки, они по собственной воле идут на это? — строго спросила Салли. Ей не понравилось, что турган строил ей свои мышиные глазки.

— Случается по-разному, — таинственно произнес Мадраху и, сложив руки на животе, предложил: — Пойдемте в обеденный зал, разговаривать за столом с угощениями будет намного удобнее.

Гости согласились, и все пошли обратно.

По пути Мадраху, не прерываясь, продолжал свои объяснения, обращаясь главным образом к Саломее:

— Видите ли, существуют, конечно, трудности, ведь для этого нужны только подготовленные люди — военные. Приходится идти подчас на непопулярные меры. А родственники призванных на подобную пожизненную службу получают отступное вознаграждение. С самоходными же повозками еще проще. Для этих целей годится кто угодно. Ну, например, пленные или преступники.

Гости снова поднялись во дворец и прошли по красиво убранным помещениям. Впрочем, слишком дорогой обстановки в резиденции тургана не было. Во всем угадывался принцип разумной целесообразности.

Полковнику Вильямсу обстановка дворца напомнила военный штаб. Как ни старался Мадраху подать себя просвещенным и сугубо гражданским правителем, он прежде всего выглядел генералом. Генералом, который был вынужден заниматься и хозяйственными делами.

Стол ломился. Было столько еды, будто в гости Мадраху ждал целую роту.

— У меня тут все, как в вашем мире, — столы, стулья, — улыбаясь сообщил турган. — У нас ведь не принято сидеть за столом. По нашим обычаям трапезы проходят на специальном ковре.

Гости кивали и осматривались.

В обеденном зале было довольно светло за счет удачно расположенных стрельчатых окон. По углам, охраняя покой гостей, стояли гвардейцы. Вдоль одной из стен выстроились наряженные лакеи, приготовившись сменять блюда и обеденные приборы. В воздухе струились острые пряные ароматы, поскольку жители Ловуса испытывали особое пристрастие к специям.

Как оказалось, Мадраху был знаком и с привычной для гостей кухней. Им подали суп, жареное мясо, фрукты, и все это действительно напоминало людям традиционную пищу.

Когда с первым блюдом было покончено, Вильямс отер губы салфеткой и сказал:

— У меня, мистер Мадраху, сложил ось впечатление, что у вас ко мне дело.

— Вы удивительно проницательны, хотя и недоверчивы, — ответил турган и покосился на Позница и Ломмера. Солдаты сидели за столом, не снимая шлемов, и ничего не ели, держа наизготове свои винтовки на случай, если в пищу Вильямсу и Саломее положат яд.