Шрифт:
– Да, в самом деле, - согласилась она.
– Вы знакомы с кем-нибудь из числа ее друзей, близких…
– Нет.
– А ваш муж?
– Не думаю.
– А почему он не жил с ней?
– Думаю, она не хотела этого.
Тонкие пальцы вертели пустой стакан.
– Да, не скажешь, что наша беседа была содержательной.
– Крейн забрал у нее стакан.
– А с какой стати вы "зарабатываете себе на жизнь" таким образом, если у вас на счету более трех тысяч?
– Я не могу тратить эти деньги.
– Почему?
– Мне дал их Сэм, когда ушел. Я не истрачу ни цента, пока он не вернется.
Крейн вздохнул.
– У вас есть все - и красота, и характер, - он поднял бокал.
– Если Сэм не вернется, пошлите за мной.
– Он вернется.
– Послушай, детка. Я что-то вроде детектива, и единственное мое желание - узнать, кто такая мисс Росс. И мне нужно поговорить с Сэмом. Так вы не знаете, где я могу его найти?
Она отрицательно покачала головой.
– Ну, хорошо. Тогда передайте ему вот что. Если он не хочет неприятностей, пусть сам свяжется со мной. Я живу в отеле "Шерман".
– Крейн допил виски, встал и почувствовал, как здорово опьянел.
Она внимательно смотрела на него.
– Неприятности? Какие?
– Следствие по делу мисс Росс не закончено, и полиция будет мне благодарна, если я подскажу ей вызвать вашего мужа в качестве свидетеля.
Но она оказалась не из пугливых.
– Хорошо. Если увижу, передам, - она проводила его до двери.
– Спасибо, что проводили меня домой.
Он подумал, что хочет поцеловать ее.
– А вы не боитесь? Я мог бы…
– Нет, я не боюсь.
Крейн кивнул:
– Я так и думал. До свидания.
– До свидания, - он помолчал.
– Вы не обиделись на меня?
– Нет. Пока, мистер Крейн.
– Вы мне очень нравитесь, очень, - сообщил он.
Глава 11
Уильямс и О'Малли спали в креслах, в холле. Крейн положил ладонь на ближайшее плечо.
– В чем дело, ребята? Девки выставили из номера?
Уильямс вздохнул:
– Если бы так… Там целый табун полицейских. Ищут тебя. У них ордер на твой арест.
– Черт! Этого только не хватало. Они, наверное, думают, что я могу совсем не спать?
О'Малли сказал, позевывая:
– Если ты в состоянии потерпеть еще пару часов, поехали. Посмотришь на рыжего левшу гробовщика.
– Ага, равняйся, смирно, бегом марш! А когда, по-вашему, я спать буду.
– Да брось ты, - О'Малли встал, потянулся.
– Едем?
– Надо же так нализаться, - поморщился Уильямс.
– Тебе хорошо рассуждать, - возразил Крейн.
– Не ты просидел всю ночь у роскошной блондинки, и не тебя всю ночь поили роскошным виски…
О'Малли перебил его:
– Надо было сказать. Я заменил бы тебя с удовольствием.
– Ладно, - буркнул Крейн, - черт с вами. Где обитает этот рыжий левша?
Уильямс ответил:
– Как раз рядом с полицейским участком Гайд-парка. Лейн-стрит 5217. Похоронное бюро "Старт". Фамилия парня Коннель, работает только в ночную смену.
Крейн взглянул на часы:
– Мы его еще застанем.
Сев в машину, Крейн поинтересовался:
– Кстати, как тебе удалось выбраться?
О'Малли усмехнулся:
– Это целая история. Копам нужен был этот щенок, Тонни, что-то он там натворил. А тот тип с забинтованным ухом засек его и стукнул в участок. Копы примчались и были страшно рады, когда я передал им то, что от этого паршивца осталось. Они меня долго благодарили, - О'Малли улыбнулся.
– А ты куда испарился?
Крейн рассказал, как они с миссис Удони удирали; по пожарной лестнице. Уильямс и О'Малли буквально обалдели, когда узнали, что миссис Удони - та самая женщина, у которой Крейн прятался в "Принцесс".
– Опять будешь заливать, что между вами ничего не было?
– прищурился Уильямс.
– Она оказалась очень милой, - закончил рассказ Крейн.
– Следующий раз пойду с тобой, - сказал Уильямс.
– Дудки, - возразил Крейн, - пойду один.
– Интересно, - О'Малли почесал нос, - как мы будем искать ее муженька?
– Найдем.
Машина остановилась возле здания с позолоченной вывеской "Похоронное бюро "Старт".
Уильямс нажал на ручку двери. На них пахнуло смешанным запахом лака, стружки и жидкости для бальзамирования.
– Мистер Коннель!
– крикнул Уильямс.
– Мистер Коннель!
– Наверное, уже ушел, - предположил О'Малли.
– Есть здесь еще помещения?
– спросил Крейн. Пройдя по длинному коридору, они попали в большую комнату с голыми стенами.
Привалившись спиной к гробу с серебряными ручками, полусидел-полулежал человек. Его голова свесилась на грудь, по полу растекалась огромная темная лужа.