Идёт зима. Медлительные листьяпокровом тишины и желтизныдиктуют мне сияющий наказ.Я книга снега,просторная ладонь, поля,округа в ожиданьии весь принадлежу земле, зиме.Сперва в листве разросся шум простора,потом пшеницу звёздную ожглопунцовыми цветами,а там явилась осеньи учредила письменность вина —но всё прошло, и стала чаша летаиссякшим небом,а яблоко плавучее погасло.Я на балконе ждал в печали смертной,как в пору детства, дружного с плющом, —ждал, что земля свои протянет крыльяк моей необитаемой любви.Я знал, что роза может облететь,а косточка недолговечной сливыопять заснёт и снова прорастёт, —и охмелел от полной чаши ветра,да так, что стало полуночным море,и пепельной — вечерняя заря.Уже утихомирилась земля,не пристаёт с вопросами своими,взъерошив шерсть бескрайней тишины.И снова я бродяга молчаливый,который издали прибрёл, одетыйв студёный ливень и в колокола, —в долгу перед земною чистой смертьюза несгибаемость моих ростков.
