Страшно было представить, что сейчас творится на поле боя, где ревущий, насыщенный песком ветер швыряет друг на друга целые караваны, слепит и сбивает с ног пеших, настигает и бьет насмерть.

Все люки были задраены, все щели заткнуты, но песок проникал повсюду, сеялся по лестницам, плавал по полу, вис в воздухе, затекал в каюты. За иллюминаторами кипела бурая воющая мгла.

К ведущему барабану было невозможно приблизиться, сунешься - перемелет.

Сколько все это продолжалось, сказать невозможно. Невозможно даже было уловить момент, когда день сменился ночью. Ар-Шарлахи несколько раз пытался поговорить с Тианги, но его металлическая черепашка, как, впрочем, и черепашка Кахираба, отвечала лишь колючим треском и змеиными шорохами. Отчаявшись, он передал командование Алият и рухнул на низкое ложе в своей каюте. Будь что будет… Лежал и слушал, содрогаясь, рев ветра, скрежет песка, треск дерева - слушал и удивлялся только тому, что оси и мачты еще целы, что корабль еще не положило набок, что ни одно из колес еще не потеряно…

Кажется, он даже умудрился заснуть и очнулся, вздрогнув, лишь когда почувствовал, что тряска кончилась. Было черно, как в бархане. На ощупь нашел дверь и, приоткрыв, крикнул, чтобы дали огня. С глиняным светильником в руках поднялся в рубку. Там была одна Алият, сидящая, скрестив ноги, перед точно такой же плошкой с плавающим розовым язычком пламени. Приподняла голову, взглянула.

–  Уцелели, - сообщила она тихо и равнодушно.
– Странно…

–  Почему одна?
– спросил он, закрывая крышку люка.
– Где штурвальные?

–  Отправила отдыхать. Тут от них и раньше-то проку не было… Да и от меня тоже.

–  А что снаружи?

–  Да вроде ночь…

Ар-Шарлахи отворил дверь, ведущую на палубу, и шагнул в непроглядную тьму. Тут же выяснилось, что ни единого вдоха он не может сделать даже сквозь повязку. Пыль стояла стеной. Ар-Шарлахи поспешно отступил, снова прикрыл дверь и принялся протирать мгновенно запорошенные глаза.

–  Может, к утру осядет… - все так же равнодушно молвила Алият.

–  Интересно, куда же это нас занесло?..
– пробормотал он, присаживаясь по другую сторону штурвала. Алият не ответила.

–  Да… - со стонущим вздохом сказал он чуть погодя.
– Знал ведь, что ничего доброго не выйдет… Только людей зря положили…

–  Опять скулишь?
– враждебно спросила она.
– Живы - и ладно! Чего тебе еще надо?

–  Мне надо, чтобы из-за меня никого не убивали, - сдавленно отозвался Ар-Шарлахи.

–  Какая разница!..
– с отвращением бросила Алият.
– Были бы люди, а из-за кого убивать - найдут…

Однако, судя по всему, она и сама тяжело переживала случившееся.

–  Ничего, - попробовал утешить ее Ар-Шарлахи.
– Зато нам теперь племянница Гортки не грозит…

Шутка успеха не имела, и он, еще раз вздохнув, занялся металлическими черепашками. Вынул, сравнил. На первый взгляд устройства были совершенно одинаковы. И все же отличия имелись. Правый бок той, что подарил Тианги, был сплошной, из желобчатого металла. А вот на черепашке Кахираба в этом месте располагалась продольная щель, вдоль которой ходил еще один стальной бугорок, похожий на заклепку. Ар-Шарлахи включил (он уже привык к этому странному слову) устройство, но так ничего и не услышал, кроме шорохов и потрескивания.

–  Наверное, оно в бурю просто не действует…- расстроенно предположил он.

Алият, словно сию минуту проснувшись, поглядела на капризный механизм, и глаза ее ожили.

–  Слушай, а чем же все-таки Кахираба-то, а?.., - тревожно спросила она.

–  Не знаю, - отрывисто сказал он и невольно поежился.
– Даже представить не могу… Пробить человека насквозь, да еще такой клок из спины вырвать! И главное - нигде никого, представляешь? Я ведь смотрел! С какого же они расстояния стреляли?..

–  Они?..

–  Ну не мы же!.. Ясное дело, сами «разрисованные» его и убрали. Кому-то он там мешал…

–  А мы не мешаем?

Он усмехнулся с горечью:

–  А как мы с тобой можем им мешать? Мы для них даже и не туземцы. Так, зверьки…

–  Может, оно и к лучшему, - угрюмо подытожила она и встала.
– Ладно. Пойду посплю. Да и тебе бы не вредно…

–  Да нет, - подумав, отозвался он.
– Я уже вздремнул, пока ты тут… Посижу подожду утра…

Такого утра Ар-Шарлахи еще не видывал. Восхода не было вообще. Зато все небо вокруг «Самума» медленно стало наливаться тускло-вишневым, как остывающий чугун. Потом в тяжелом этом свечении слегка засквозила бурая желтизна, и наконец слева, на порядочной уже высоте, проплавился темно-багровый шар солнца.

Ар-Шарлахи рискнул выйти на палубу и обнаружил, что дышать можно, хотя и с трудом. Повязку, прикрывающую лицо, пришлось сложить вдвое. Пройдя по слегка накрененному вправо настилу, он с удивлением убедился, что особых повреждений нет. Ревущее пыльное чудовище, вдоволь натешившись хрупкой игрушкой, оставило ее, можно сказать, нетронутой. Кое-где были порваны снасти, на второй мачте с корнем вывернуло рей. Осмотреть все в подробностях не было возможности: чтобы уберечь глаза от висящей в воздухе пыли, приходилось прищуривать их на- крепко. Малейшее дуновение бросало в лоб целые пригоршни мельчайших колючих песчинок.