–  Передачи-то хоть носить будете?..
– невесело оскалясь, спросил Колодников.

Тут совершенно некстати в беседу вмешался телефон. С досадливой гримаской Мила взяла аппарат и вышла в коридор, волоча за собой длинный волнистый шнур. «А волны бегут и бегут за кормой…» Трубку сняла по дороге.

–  Фирма «Эдем»… А-а, это вы, Петр Андреевич!.. Ну, конечно, помню… Мы старых клиентов не забываем… Нет, ну не в таком, конечно, смысле - «старых»!.. Карина?.. Ой, вы знаете, она под таким впечатлением от ваших песен!.. Да еще под гитару!..

Гулко закрылась стеклянная дверь кухни.

–  Короче, - развязно подытожил Кирюша и, задрав брови, отмерил каждому равную долю коньяка.
– У тебя в ментовку раньше приводы были?

–  Да Бог миловал… - насупившись, отвечал Алексей.

–  Ну и все!
– решительно отрубил Кирюша.
– Посылай их, волков позорных… Знаешь, куда?.. Я тебе напишу, потом по бумажке прочтешь…

Крепколицая черноволосая Ириша всплеснула руками.

–  Ну что ты паясничаешь? Что ты паясничаешь? У человека несчастье…

–  Да нет за ним ничего!
– Кирюша улыбнулся дурашливо и, пожав острым плечиком, поднял стопку.
– Ну, выпил с Полтиной в подворотне… Да какое их собачье дело, с кем он пил? И где…

–  Не с Полтиной, а со Скуржавым… - недовольно поправил Колодников. С одной стороны, речи Кирюши малость его успокоили, а с другой - звучали они как-то даже слегка оскорбительно. Получалось, что все пережитые Алексеем страхи яйца выеденного не стоят…

–  Погоди, - сказал он.
– Насчет вчерашнего!.. Вот я им говорю: ушел с работы в девять, в начале десятого… А кто подтвердит? Ключ я на вахту не сдавал… Директор с охранником - в травматологии, то ли в сознании, то ли нет… Кто подтвердит?

–  Что-то ты не так сделал… - механически, как бы про себя, выговорила Ириша.

–  Да?..
– проскрежетал, наливаясь злостью, Колодников.
– Не так?.. Верно говоришь, Иришка! Умница! И я даже знаю, что именно!.. Не надо было мне тогда вызывать «скорую»! Пусть бы он там сдох, кровью бы истек в своей «Волге»!..

У Алексея затряслись губы. Он схватил стопку.

–  Придурок, у, придурок!..
– От ненависти к самому себе сводило скулы.
– Ведь знал же, знал: всякое доброе дело - наказуемо! Нет, полез… - Опрокинул коньяк и обвел безумными наслезенными глазами отпрянувшие лица супругов Чернолептовых.
– Стрелять… - широко разевая рот, объявил он.
– Стрелять таких идиотов, пока не размножились!.. Спас утопающего - к стенке тебя!.. Мог украсть - не украл?.. К стенке!..

На плечо легла теплая рука неслышно вернувшейся хозяйки, и Алексей умолк, все еще содрогаясь.

–  Ну чего ты?..
– ласково спросила Мила, снова помещая телефон на край стола.
– Чего разошелся?.. Да если бы у них против тебя хоть одна улика была - думаешь, отпустили бы?.. Ты бы сейчас, Лешенька, в камере сидел, а не с нами…

–  И все равно странно, - молвила в недоумении Ириша Чернолептова.
– Нас тогда побили, тебя побили, Диму… И всех в один и тот же час, на одном и том же месте…

–  Уже не на одном, - проворчал Алексей.

–  Но началось-то - где?..

–  Да что там «побили»?..
– Колодников выдернул из пачки очередную сигарету и приподнялся со стула навстречу поднесенному Кирюшей огоньку.
– Там, как я понял, всем жильцам в разное время по мордасам досталось… Не в этом же суть! Мокруха пошла! Головы режут, гранаты рвут!.. Бесшумно причем…

–  Ты насчет головы не придумал?..
– жалобно спросила Ириша.

Колодников выбросил одинокую струю дыма из левой ноздри (правую ни с того ни с сего заложило) и ответом Иришу не удостоил. Кирюша внезапно выпрямился, чем-то, видать, осененный, похлопал себя по жилетным кармашкам, потом встал и, пробормотав: «Пардон…» - повернулся к обществу задом. Извлек из висящего на стуле пиджака свежий номер «Городских ведомостей», с хрустом развернул…

–  Оп-паньки!
– ликующе известил он спустя малое время и окунулся иконописно-разбойничьей физией в шуршащее газетное месиво.
– Уголовная хроника!.. «КРУТЫЕ» СВОДЯТ СЧЕТЫ"!.. Вот и вы-ыясним сейчас, как там было на самом-то деле… А то навешал тут, понимаешь, лапши на уши… Та-ак… «Вчерашней ночью жители дома номер двадцать один по проспекту имени Эн Ка Крупской были разбужены грохотом взрывов и лаем автоматных очередей…»

–  Чего?..
– Алексей оторопело уставился на сигарету, потом перевел изумленный взгляд на шевелящиеся складки газеты, за которыми почти полностью скрылся Кирюша.
– Каким лаем? Они что там, с ума все посходили?..

–  Ты знай слушай!.. Последнее слово мы тебе предоставим после… «Когда испуганные жильцы осмелились выйти во двор, в арке, выходящей в Лифановский переулок, глазам их предстало жуткое зрелище…»

–  Да что за бред!
– заорал Колодников, подаваясь через стол к Кирюше и пытаясь выхватить у него из рук «Ведомости».
– Все же не так было!.. Какой грохот? Кто там куда вышел?.. Менты битый час в двери всем трезвонили - ни одна падла, кроме меня, носа не высунула!..

–  "На залитом кровью асфальте… - в упоении продолжал Кирюша, уклонившись вместе с газетой от растопыренной пятерни Алексея, - среди стреляных гильз с множественными пулевыми ранениями лежали…" Во дают!.. Гильзы у них, что ли, с множественными ранениями? Эт-то круто…