–  Я думаю, мы должны что-то сказать, - произнесла Луна.
– Я начну, хорошо?

Все смотрели на нее, пока она говорила, обращаясь к мертвому эльфу на дне могилы:

–  Спасибо тебе, Добби, за то, что спас из того подвала. Несправедливо, что ты умер, будучи таким хорошим и смелым. Я всегда буду помнить, что ты сделал для нас. Надеюсь, сейчас ты счастлив.

Она повернулась и выжидающе посмотрела на Рона, который откашлялся и произнес севшим голосом:

–  Да, спасибо, Добби.

–  Спасибо - пробормотал Дин.

Гарри сглотнул.

–  Прощай, Добби, - произнес он - это было все, на что он был способен, но Луна и так все сказала за него.

Билл поднял палочку и куча земли рядом с могилой поднялась в воздух и мягко упала в нее, образовав маленький, красноватый холмик.

–  Вы не против, если я задержусь здесь ненадолго?
– спросил Гарри остальных.

Он не разобрал их слов. Кто-то легонько похлопал его по спине, и они медленно пошли в дом, оставив Гарри наедине с эльфом.

Он огляделся - ограда клумбы была выложена гладкими белыми камнями, отшлифованными морем. Он поднял один из самых крупных и положил его, туда, где находилась голова Добби. Он полез в карман за палочкой, там их было две. Он никак не мог вспомнить, кому они принадлежат. Кажется, он вырвал их из чьих-то рук. Он выбрал ту, что была короче, которая лучше легла в его руку, и указал ею на камень.

Медленно, подчиняясь его шепоту, глубокие надрезы появлялись на камне. Он знал, что Гермиона сделала бы это аккуратнее и, возможно, быстрее, но он хотел написать это сам так же, как он хотел вырыть могилу. Когда Гарри поднялся на ноги, надпись на камне гласила - «Здесь покоится Добби, свободный эльф».

Гарри разглядывал свою работу еще несколько секунд, затем ушел, его шрам всё еще немного покалывало, в его голове роились мысли, пришедшие ему в голову, когда он рыл могилу, идеи, которые оформились в темноте, идеи столь же ошеломляющие, сколь и ужасающие.

Когда он вошел в дом, все сидели в светлой, уютной гостиной с небольшим камином и слушали Билла. Гарри не хотел пачкать ковер и поэтому стоял в дверях и слушал.

–  Слава богу, что Джинни на каникулах, если бы она была в Хогвартсе сейчас, они бы схватили ее до того, как мы успели бы ее забрать. Теперь мы знаем, что она в безопасности.

Он обернулся и увидел Гарри.

–  Я забрал всех из Норы, - объяснил он, - Перевёз их к Мюриэль. Пожиратели Смерти знают, что Рон с тобой, и теперь они хотят уничтожить всю семью - не извиняйся, - добавил Билл, увидев выражение лица Гарри.
– Это всегда было лишь делом времени - всё последнее время отец говорил об этом. Мы самая большая семья предателей крови здесь.

–  Как они защищены?
– спросил Гарри.

–  Заклинанием Верности. Отец - хранитель тайны. На этот дом тоже действует это заклинание. Здесь хранитель тайны - я. Никто из нас не может ходить на работу, но вряд ли это самое важное сейчас. Как только Олливандеру и Грипхуку станет лучше, мы перевезем их к Мюриэль, как и остальных. Здесь не очень много комнат, а у нее предостаточно. Ноги Грипхука восстанавливаются. Флёр дала ему СкелеРост, мы сможем перевезти их через час или…

–  Нет, - сказал Гарри. Билл выглядел удивлённым.
– Они оба нужны мне здесь. Мне нужно поговорить с ними. Это важно.

Его голос звучал властно, убежденно, целенаправленно, всё это пришло к нему, после того, как он вырыл могилу для Добби. Все лица были повернуты к нему и выглядели озадачено.

–  Я вымою руки, - сказал Гарри Биллу, глядя на свои ладони - все в грязи и крови Добби.
– Затем мне сразу нужно будет увидеть их.

Он вошел в маленькую кухню и склонился над раковиной под окном с видом на море. Рассвет появлялся из-за горизонта, окрашивая его в розовато-золотистый цвет, пока Гарри мыл руки, следуя за вереницей мыслей, которые пришли ему в голову в темном саду…

Добби никогда не сможет сказать им, кто же послал его в подвал, но Гарри знал, что он видел. Пронизывающий голубой глаз смотрел из осколка зеркала, а затем пришла помощь. В Хогвартсе всегда предоставят помощь тому, кто в ней нуждается…

Гарри вытер руки, не обращая внимания на красоту, простирающуюся за окном и на голоса остальных, доносящиеся из гостиной. Он смотрел на океан и чувствовал себя ближе к разгадке, ближе, чем когда бы то ни было.

Его шрам до сих пор покалывало, и он знал, что Волдеморт тоже приближался. Гарри понимал и в то же время не мог понять. Его чутье подсказывало ему одно, а разум - абсолютно противоположное. Дамблдор в голове Гарри улыбался, наблюдая за ним поверх пальцев, сложенных будто в молитве.

Вы дали Рону Делюминатор… Вы поняли его… Вы дали ему возможность вернуться…

И вы поняли Червехвоста… Вы знали, что было какое-то раскаянье, где-то в глубине…

И если вы знали о них… Что вы знали обо мне, Дамблдор?

Я должен знать, а не догадываться? Знали ли вы, как тяжело мне будет? Вот почему вы сделали всё таким сложным? Будет ли у меня время в этом разобраться?

Гарри стоял неподвижно, остекленевшими глазами глядя туда, где золотой луч ослепительного солнца поднимался из-за горизонта. Затем он посмотрел на свои чистые ладони и на мгновение удивился, что сжимает в них полотенце. Он положил его на место и вернулся в холл. В тот же момент его шрам начал пульсировать, и затем в его голове столь же мимолетно, как отражение стрекозы на поверхности воды, вспыхнули очертания хорошо знакомого ему здания.