–  Гриндельвальду вообще ничего не нравилось. Он злился. Он высказал мне, каким глупым я был, пытаясь встать на его пути и пути моего гениального брата… Разве я не понимал, что мою сестру уже не надо будет прятать, когда они изменят мир, выведут волшебников из тени и поставят магглов на своё место?

Начался спор… я вытащил свою волшебную палочку, он - свою. Лучший друг Альбуса наложил на меня заклятие Круциатус, Альбус пытался его остановить. Затем мы втроём сражались, а вспышки заклинаний и звуки взрывов вывели её из себя, она не могла этого вынести.

Лицо Аберфорта постепенно бледнело, как если бы он был смертельно ранен.

–  Я думаю, она хотела помочь, но не знала, что делает, я не знаю, кто это сделал - это мог быть любой из нас, но… Она была мертва.

Его голос сорвался на последнем слове, и он опустился на ближайший стул. Лицо Гермионы было мокрым от слёз, а Рон стал таким же бледным как Аберфорт. Гарри не чувствовал ничего, кроме отвращения: он не хотел слышать этого, желал очистить свой разум.

–  Мне… Мне так жаль, - прошептала Гермиона.

–  Ушла, - прохрипел Аберфорт.
– Ушла навсегда!

Он вытер нос о рукав и прочистил горло.

–  Конечно, Гриндельвальд смотался! За ним уже числилось кое-что на его родине, и он не хотел записывать Ариану на свой счёт. Но теперь Альбус был свободен, разве нет? Свободен от груза своей сестры, свободен, чтобы стать величайшим волшебником…

–  Он никогда не был свободен, - перебил его Гарри.

–  Что, прошу прощения?
– прошипел Аберфорт.

–  Никогда, - повторил Гарри.
– В ту ночь, когда ваш брат умер, он выпил зелье, которое свело его с ума. Он начал кричать, обращаться к кому-то невидимому. Он говорил: "Не причиняй им боль, пожалуйста! Лучше сделай это со мной!"

Рон и Гермиона уставились на Гарри. Он никогда не распространялся о том, что случилось на острове на озере: события, имевшие место после его с Дамблдором возвращения в Хогвартс быстро затмили всё.

–  Он думал, что был с вами и Гриндельвальдом, я уверен, - произнёс Гарри, вспоминая шепчущего, умоляющего Дамблдора.
– Я думаю, что он видел, как Гриндельвальд причинял боль вам и Ариане. Это было пыткой для него, если бы вы видели его тогда, вы бы не сказали, что он был свободен.

Аберфорт, казалось, увлёкся изучением своих скрещенных жилистых рук. После небольшой паузы он проговорил:

–  Как ты можешь быть уверен, Поттер, что мой брат не был больше заинтересован в Высшем Благе, чем в тебе? Как ты можешь быть уверен в том, что не был для него необязательным, как и моя маленькая сестрёнка?

Гарри будто осколок льда кольнул в сердце.

–  Я не верю в это. Дамблдор любил Гарри!
– сказала Гермиона

–  Почему же тогда он не посоветовал ему скрыться?
– выпалил Аберфорт.
– Почему он не сказал ему "Позаботься о себе, только так ты сможешь выжить"?

–  Потому что… - начал Гарри, прежде чем Гермиона открыла рот, - иногда нужно думать о чём-то большем, чем собственная безопасность! Иногда нужно думать о Высшем Благе! Это война!

–  Тебе семнадцать, парень!

–  Мне достаточно лет, и я продолжу бороться, даже если вы сдались!

–  Кто сказал, что я сдался?

–  "Ордена Феникса больше нет",– с горькой иронией повторил Гарри слово в слово.
– "Сам-Знаешь-Кто победил, всё кончено, а тот, кто думает по-другому лишь обманывает себя."

–  Я не говорю, что мне это нравится, но это правда!

–  Это не так!
– ответил Гарри.
– Ваш брат знал, как покончить с Сами-Знаете-Кем и передал это знание мне. И я доведу своё дело до победного конца или умру. Не думайте, что я не знаю, как это может закончиться. Я знал это годами.

Он замолчал, ожидая, что Аберфорт начнет смеяться или спорить, но последний лишь пошевелился.

–  Нам нужно в Хогвартс, - повторил Гарри.
– Если вы не можете помочь нам, мы дождёмся рассвета, оставим вас в покое и попытаемся найти дорогу сами. Если вы можете помочь нам - что ж, самое время озвучить ваше предложение.

Аберфорт продолжал неподвижно сидеть на стуле, уставившись на Гарри глазами, необычайно похожими на глаза его брата. Наконец он откашлялся, встал, обошёл небольшой стол и приблизился к портрету Арианы.