Сперва он молчал. Нельзя же было сразу шептать комплименты. Кроме того, если Ольга видела его во дворе, она первая должна перейти в наступление, ведь ей же безумно хочется понять, что это за явление такое, встрявшее в ее тайные дела, – и дурак же будет Артем, если не предоставит ей такую возможность. То-то будет смех, когда окажется, что видела она его все-таки на экране!..

Духи у нее были какие-то тяжелые, густые, Артем бы даже назвал их назойливыми. Духи типа «непременно обрати на меня внимание».

– Французские? – вдруг спросил Артем, принюхиваясь и пытаясь придать своей вечно ехидной физиономии томность.

– Нет. Италия.

У нее получилось что-то вроде «Ит-та-алыйа», с ударением на первом слоге.

– Вы – иностранка, – заметил Артем. – Из Финляндии или Норвегии.

Не спросил, нет, констатировал далекий от истины факт. И продолжал вести даму со старомодной безупречностью. Он сделал все, что мог – дал ей возможность начать атаку на себя. Про кино она что-то не вспоминает…

Значит, видела его в окно…

– Дальнее зарубежье, – чуть ли не пять минут спустя ответила.

– Вот как? И скоро же вы там отвыкли от русского языка, – усмехнулся Артем.

– Вы полагаете, что акцент мне не к лицу?

Он знал эту манеру – нарочитая, игровая холодность, неподвижность лица при вольных словесах. Легкая агрессивность впридачу… Этакое скандинавское кокетство. Ну что же, начало неплохое.

– У вас очень приятный акцент, я бы даже назвал его элегантным акцентом.

– Да? Это интересно.

Тон был выбран правильно – холодновато-любезный, вызывающий у партнерши интерес к словесной игре. Пока что она отвечала правильно…

При повороте Артем увидел Клепикова. Тот сидел за столиком и ел, очевидно, довольный, что ему наконец-то дали возможность молча и без суеты поужинать. Танец окончился, и Артем предложил Ольге руку, чтобы отвести ее к столику, но она покачала головой.

– Я бы охотнее потанцевала еще.

Это могло означать только одно – она видела его в окно, а потом Забелин или Киреев объяснили ей, что этот тип – свидетель убийства Кузьменко. Вот интересно, знает ли она, что этот свидетель – на самом деле лжесвидетель?

Если бы Артем был ей интересен как кинозвезда, она бы уж по крайней мере заговорила о кинематографе.

– Желание дамы – закон, – согласился Артем. – Тогда уж – разрешите представиться. Артем. А вы?

– Олга, – сказала она, именно так, с твердым «л».

Она узнала, думал Артем, она узнала. И еще – она убеждена, что я ее не видел, ведь если она и подходила к окну, то незаметно. Ей интересно понять, зачем я так активно лезу в эту историю. И то – какое дело может быть заезжему клоуну до убийства местного скандального героя Кузьменко? И случайно ли она оказалась сегодня в «Монтрезоре»? Не проказы ли это Забелина с Киреевым?

Когда танец окончился, Артем на пределе галантности доставил Ольгу к столику, где сидел сытый, но недовольный Клепиков. Помог даме сесть и, с обаятельной улыбкой, без слов вопрошающей: «Вы не против?», присел рядом с ней.

– Вот уж не думал, что в здешних ресторанах такая хорошая кухня, – обратился он к Клепикову. – Наверно, вы всегда приводите сюда своих бизнес-партнеров? Если у вас есть интересы в Скандинавии, могу посодействовать. Мои друзья держат в Питере продуктовую оптовую базу и везут оттуда не то что контейнеры, а целые эшелоны.

Вот это, как ни странно, было правдой. Бывшая гимнастка Анечка в один прекрасный день проснулась женой крупного оптовика.

– Я приехала совершенно бескорыстно, – поняв, что на самом деле Артем обращается вовсе не к Клепикову, сказала Ольга. – У меня здесь родственница, она совсем старенькая и хочет завещать квартиру моей двоюродной сестре. Сестра не может приехать, она недавно родила, приехала я. Всем этим нужно заниматься.

– Вы остановились у родственницы?

– Нет, я остановилась в гостинице, – глядя в глаза Артему безмятежными и честными глазами, сообщила Ольга. – Я не хотела стеснять родственницу.

Она старый человек, а я возвращаюсь поздно…

Ольга улыбнулась с намеком. Только вот что означал этот намек? Что она ведет бурный образ жизни?

– Я тоже думал остановиться в гостинице, – сказал Артем, – но все они довольно далеко от цирка. Сами понимаете, мы, артисты, не всегда после представления можем браться за руль…

Ну вот, подумал он, Клепиков слушает очень внимательно, и бедный Буравский проклянет Забелина с Киреевым, которые не просто старого развратника повесили ему на шею, а развратника-алкоголика.