Шрифт:
– Ну, давайте, я вас покормлю!
– Молчи, женщина! – с кавказским акцентом прикрикнул Шатов. – Мужчина говорит. Там у нас, кстати, что на завтрак?
– Творог, буженина, салат, яйца вкрутую и сок, – сквозь слезы сказала Светлана.
Осталось пять минут. Или что-то около этого. Интересно, шандарахнет минута в минуту, или чуть позже? Или чуть раньше. Не могут же они рассчитать все до секунды. И у Шатов есть запас времени. Или уже нету запаса…
– Привезли, значит, меня в больницу на «скорой”…
– Прекратите! – выкрикнула Светлана, зажимая уши, – Вы что, не понимаете?
– Чего не понимаю?
– Ну, миленький, ну хорошенький, – Светлана упала на колени возле кровати и погладила Шатова по лицу. – Пожалуйста. Ну, давайте, я вас покормлю. Давайте.
Две минуты. По часам – две минуты. А сколько там на самом деле – хрен его знает. В любую секунду, Шатов. В любую секунду.
Запекло где-то в груди. Началось? Да нет, это просто мандраж. Страшно тебе, Шатов. Вот и печет, где попало. А приступ… Приступ, он на отдельные органы не разменивается. Ему весь организм подавай.
– Светлана!
Это кто у нас пришел? Добрый дедушка Мороз? Пришел посмотреть, как тут готовится извиваться Шатов? Милости просим. Занимайте места в первом ряду.
– Что, Дмитрий Петрович? – Светлана метнулась к вошедшему.
Тот сказал что-то тихо на самое ухо, с улыбочкой разглядывая Шатова. Светлана выбежала из дома.
– Решили пощадить девушку? – спросил Шатов. – Или все-таки решили дать мне возможность?..
– Ты смотри, – удивился Дмитрий Петрович, – что-то мы запаздываем. Или это часы торопятся?
Дмитрий Петрович посмотрел на свои ручные часы.
– Так и есть, торопятся.
Торопятся, говоришь? На сколько? Как ты двигаешься, не торопясь, сволочь высокомерная. Не торопишься, блин. Будильник со шкафа берешь так, будто он из тонкого стекла. Еще раз взглянул на свои часики, поцокал языком, подкрутил стрелки и поставил часы на место. И ведь ставил так, чтобы прикрыть рукой циферблат, чтобы Шатов как можно дольше не знал, сколько ему на самом деле осталось.
Еще три минуты до срока.
Еще три гребанных минуты. А не садист ли ты, дедушка?
– Как ощущения? – поинтересовался Дмитрий Петрович.
– Нормально, – хрипло ответил Шатов.
– А с голоском что?
– В зобу дыханье сперло.
– Бывает, – согласился Дмитрий Петрович.
– Бывает, – шепотом сказал Шатов.
Отказаться. Взять и просто отказаться от своей дурацкой затеи. Эксперимент не получился. Не смог Шатов сознательно…
Хлопнула дверь, Светлана подбежала к столу в гостиной, Шатов видел, как мелькнул ее силуэт.
– Я сейчас, Евгений Сергеевич, я быстро!
– Что за спешка, Света?
– Я быстро! – Светлана отбросила в сторону одеяло с Шатова, рванула ремень. – Сейчас.
– Не буду вам мешать, – пластилиновые щеки растеклись в улыбке. – Разбирайтесь здесь сами, милые мои.
– Я сейчас, – бормотала Светлана, расстегивая ремень за ремнем. – Сейчас.
Успей, девочка, мысленно попросил Шатов. Постарайся. Мы с тобой не фокусники, но распутать меня лучше быстро. Давай, чтобы я не прокололся уже перед самым финишем. И не смотреть на часы. Быстрее.
– Вставайте! – Светлана рывком подняла Шатова на ноги. – Идите в комнату. Я развяжу рубаху на ходу.
Давай, давай, Шатов. Ты целых двое суток не ходил. Двигай ножками. Давай, пока не началось.
– Вот, – Светлана потянула рубаху через голову Шатова. – Руками двигать можете?
– Как тебе сказать…
– Садитесь в кресло.
Шатов неуверенно протянул руку к столу.
Затекла ручка. Хоть и не слишком затянули ремни и рубаху, а ручка все равно затекла.
– Давайте, я вам сама дам попить, – Светлана схватила со стола стакан и поднесла его к губам Шатова. – Пейте быстрее.
Шатов глотнул. Яблочный сок. Вкусно. Шатов очень любит яблочной сок. Особенно – этот яблочный сок. Потому, что он несет с собой… Облегчение? Избавление?
После него можно будет не вибрировать каждой клеточкой испуганного тела, в ожидании пришествия боли.
– Вот и все, – простонала Светлана и поставила пустой стакан на стол.
– Все? – Шатов засмеялся. – Зато какой кайф, когда промажешь. Не поверишь…
– Поверю, Евгений Сергеевич.
– Давай просто – Женя. Или Евгений. А хочешь – Жека? И на «ты”, – предложил Шатов и погладил Светлану по щеке. – Хочешь?