– Так вот, – глубоко вздохнул Шатов. – Я не зря попросил вас прийти до завтрака.

– Боитесь, что я на сытый желудок буду менее сговорчивым?

– Надеюсь, что у меня будет на один аргумент больше, – серьезно сказал Шатов.

– Вот как? – снова изумление. – Это интересно.

Шатов, мысленно репетируя этот разговор, предполагал приблизительно такую реакцию у собеседника. Дмитрий Петрович склонен к позерству и драматическим жестам. Он неминуемо должен был втянуться в разговор и попытаться найти слабину в рассуждениях оппонента. И если эта слабина найдена не будет, то есть шанс, что доводы противной стороны будут приняты к сведению.

– Я немного порассуждаю в слух, – предупредил Шатов.

– Не слишком долго, – Дмитрий Петрович демонстративно взглянул на часы.

– Вот именно, – улыбнулся Шатов. – Не слишком долго. Хотя, если я все правильно понял, у меня есть почти час после назначенного времени приема пищи, чтобы сесть за стол и принять противоядие. Так?

– Вы совершенно правильно поняли.

– Идем дальше, – Шатов облизал губы.

– Водички подать? – участливо предложил Дмитрий Петрович.

– Обойдусь. Так вот, исходя из своих наблюдений, я пришел к выводу, что регулярно получаю два типа лекарств. Первое вызывает у меня сильное болевое ощущение через некоторый промежуток времени. Второе, вовремя принятое, действие первого устраняет. Так?

Дмитрий Петрович молча улыбнулся.

– Так, – кивнул Шатов. – Значит, одновременно с препаратом блокирующим мне вводят и новую дозу первого лекарства. Таким образом процесс становится бесконечным. Если я не покушал – упал и начинаю дергаться. Если мне вводят противоядие, то тут же заводят часы на новый срок. Правильно? По вашему лицу вижу, что правильно. Идем дальше.

– Завтракать пора, – напомнила Светлана, заглянув в комнату.

– Опоздание на полчаса не смертельно, – заверил ее Шатов, и Светлана вышла.

– Дальше я подумал, – продолжил Шатов, – и понял, что дозы болевого препарата я получаю в течение дня не одинаковые. Вернее, нет. Я получаю не одинаковые дозы второго препарата. За завтраком и обедом – меньшие. А вот на ужин – самую большую.

– С чего вы это взяли? – поинтересовался Дмитрий Петрович.

– Тупое наблюдение и арифметика. Смотрите сюда. От завтрака до обеда проходит что-то около четырех часов. Плюс час подстраховки. От обеда до ужина проходит пять часов, плюс еще один час подстраховки. А вот от ужина до завтрака следующего дня мы имеем почти пятнадцать часов.

– Логично.

– При чем здесь логика? – возмутился Шатов. – Элементарный подсчет. Мне, правда, было немного трудно считать без использования пальцев рук, но я справился.

– И что вам дает это наблюдение? – со скептическим видом поинтересовался Дмитрий Петрович.

– Это наблюдение мне дает то, что мы можем прийти к, извините за выражение, консенсусу. Вы боитесь, что, вырвавшись на свободу, я начну бросаться на людей. За пять часов между приемами пищи я смогу пробежать километров двадцать, раздавая удары направо и налево.

– Нечто в этом роде, – кивнул Дмитрий Петрович.

– Замечательно. Вот мы и подошли к самому главному, – удовлетворенно произнес Шатов.

– Извините, не заметил.

– И тем не менее, – Шатов снова улыбнулся, на это раз почти искренне.

Тут был бы уместен жест, подчеркивающий глубину и остроту момента, но невозможность жестикуляции приходилось компенсировать энергичностью мимики.

– Поскольку вы можете регулировать продолжительность действия препарата, то мы с вами могли бы договориться. Вы отмеряете мне обезболивающего только на час. Потом еще на час. Потом еще на час. Что это дает мне? Я могу передвигаться относительно свободно. Что это дает вам? Дальше чем на пять километров я за этот час не убегу. На ночь вы мне даете полную дозу и даже упаковываете в смирительную рубашку. По-моему – все довольны.

– Можно встречный вопрос? – поинтересовался Дмитрий Петрович.

– Конечно.

– А почему вы затеяли этот разговор демонстративно перед завтраком? И какой дополнительный аргумент планировали использовать в этом случае?

– Это целых два вопроса, любезный друг. Но я не стану выпендриваться и отвечу на оба. Чтобы вы успели уменьшить дозу обезболивающего у меня в завтраке. А если вы этого не сделаете, то я откажусь завтракать.

Лицо Дмитрия Петровича стало грустным:

– Все-таки вы решили выдвинуть ультиматум. Печально. Ведь нам достаточно его не принять, чтобы вы испытали ощущения…

– Я их уже испытывал дважды. Испытаю еще раз. И, если понадобиться, еще. Не верите? – Шатов твердо взглянул в лицо Дмитрия Петровича.

– И вы думаете меня этим испугать?

– Нет. Я думаю, что вы хотите моего сотрудничества, а не криков боли. Хотите вы меня вылечить или нет… Болен я или здоров, но я вам нужен в нормальном, извините за двусмысленность, состоянии.

Дмитрий Петрович демонстративно посмотрел на часы.

– И не нужно так пялиться на часы, козел старый, я знаю, что через полчаса могу схлопотать очередной приступ.