–  Региональный комитет «Русского пути», тебя ждут.

Не прощаясь, Черных отключился.

На пороге возник Палыч, помятый, с отпечатком хлебной буханки на щеке и крошками в волосах.

–  Дайте денег, Совков, - сказал Палыч сухими губами, - опохмеляться буду. Обычай такой, русский, национальный…

–  Не давайте, - зашептала мне в ухо Машка, - он и так всю ночь пил, лучше мне дайте, так честнее будет!..

Я достал из кармана баксовый стольник, дал Машке.

–  Сейчас пойдешь с ним, купишь водки, пива, джин-тоника, сдачу возьмешь себе. Проводишь отца домой, джин-тоник в холодильник поставь! Приду - проверю!

Пришел кот Сеня, с размаху ткнулся мне в ногу, едва не уронив на пол.

–  Он вчера у меня огурец сожрал!
– пожаловался Палыч.

–  И коту еще что-нибудь купи, вискаса какого-нибудь, что он там жрет…

–  Он все жрет, - сказала Маша, - что увидит, то и жрет. Хлеб, рыбу, мясо…

При слове «мясо» кот Сеня обхватил мою ногу лапами и начал карабкаться наверх. Я стряхнул кота и стал озираться в поисках рубашки и куртки, которые были сброшены раньше штанов.

–  Не хватит, - сказала Маша, - мне на колготки не останется!

–  Тебе без колготок лучше…

–  Когда лучше, когда - нет, - философски заметила девушка.
– Но денег мало.

* * *

Особняк регионального отделения партии «Русский путь» выходил окнами на Фонтанку, вокруг особняка рос яблоневый сад. Это было непривычно и здорово - видеть в центре города наливающиеся соком яблоки!

Я прошел в кованые ворота с графским гербом на каждой половинке и по посыпанной золотым песком дорожке направился к особняку. Дорожку перебежал настоящий лесной ежик с яблоком на иголках. Я улыбнулся - здорово, когда есть хороший хозяин, у которого в саду живут ежики!

У дверей особняка, рядом с бронзовой табличкой, где двуглавый орел царственно парил над словами «Русский путь», стоял рослый детина в расшитой косоворотке, портупее и картузе.

На картузе красовался все тот же орел-мутант.

–  Вы к кому?
– недобро спросил детина.

–  Моя фамилия Совков, - скромно сказал я, - меня ждут.

Детина приоткрыл дверь и крикнул:

–  Совков пришел, пущать?

Что ответили детине, я не слышал, но он согнулся вдвое и произнес елейным голосом:

–  Исполать вам, добрый молодец… и это, гой еси еще!

–  Гой еси!
– ответил я и прошел внутрь.

В глубине коридора открылась дверь и вышла дебелая девица в кокошнике и цветастом сарафане. Она поклонилась в пояс, сказала:

–  Милости прошу!
– и сделала размашистый жест руками, обозначающий, видимо, широту русской натуры.

Я вошел в кабинет и огляделся, одна стена была полностью занята иконами, в центре - образ Георгия Победоносца, поражающего дракона. Перед образом Георгия и перед несколькими другими горели свечи, отчего в кабинете пахло церковью и смирением. Я перекрестился на образа и подошел к столу, за которым сидел крепкий бритоголовый мужчина с запорожскими усами. Вышитая болгарским крестом косоворотка плотно облегала широкую грудь. Мужчина поднялся мне навстречу, улыбнулся и протянул руку:

–  Рукосуй!
– сказал он радостно.

Я посмотрел на руку и на мужчину.

–  Тимофей Рукосуй, - уточнил он.

Я пожал его горячую потную руку, похожую на только снятую со сковороды оладью.

–  Совков?
– на всякий случай уточнил он.

–  Совков, - согласился я, как мог согласиться и с любой другой фамилией.

–  Всеволод Николаевич говорил мне о вас, - сказал Рукосуй и хитро посмотрел мне в глаза.

–  Николай Всеволодович, - поправил я его.

–  А и верно!
– воскликнул Рукосуй и хлопнул себя по лысой голове.
– Ну и память у меня, ни к черту!

Он опасливо оглянулся на образа и на всякий случай перекрестился.

–  Вот, - сказал он и вытащил из стола какой-то прибор.
– Просили вам передать.

Я взял в руки датчик, о котором мне говорил Черных. Две шкалы, вертикальная и горизонтальная, в центре круг с перекрестием, наподобие прицела, ручки настройки…

–  Я в этой механике ничего не понимаю, - признался Рукосуй, - и вам в помощь придам специалиста. Мастер - золотые руки, Левша!

Невесть откуда появился мастер-золотые руки, одетый почему-то не в рубаху-косоворотку и шаровары, а в обычный костюм.

–  Иоганн Карлович Штраус, - представил мне его Рукосуй, - член партии с 1996 года!

–  Совков, - представился я и пожал крепкую мастеровую руку Левши.

–  Софьюшка, проводи гостя, пусть работают, - сказал Рукосуй и помахал на прощанье рукой.

Софьюшка взяла нас со Штраусом под руки и вывела во двор.

Привратный детина ловко выплюнул в кулак жвачку и поклонился.

–  Исполать вам, добры молодцы!

–  И тебе исполать, - ответил я и под руку с Левшой пошел через сад к выходу.