Оказывается, супруга моей клиентки пристукнули как раз в тот момент, когда я обнимала унитаз в дамской комнате бара номер три.

Что ж, это дает определенную пищу для размышлений.

— Дело только начинается, а у меня уже куча вопросов. И поскольку Виктория Борисовна Заварыкина, Александр Сергеевич Заварыкин, Роза Захаровна Бурякова и некая Ольга наотрез отказываются со мной общаться, а Дарью Томашевскую мне так и не удалось выловить, мне ничего не остается, как поговорить с вами, госпожа Голубева. Надеюсь, что вы будете со мной гораздо откровеннее, нежели в нашу первую встречу.

Лилия Игнатьевна застыла с открытым ртом.

Удивленная физиономия ее адвоката тоже была достойна немой сцены в последнем акте «Ревизора».

Первой обрела речь Ада Гинзбург.

— Вы хотите сказать, что встречались с самой Заварыкиной? Вы что, были у нее в офисе?

— Нет, она сама ко мне приезжала.

— Виктория Борисовна! — не на шутку испугалась Голубева. — Какой ужас!

— Действительно, ужас, — подтвердила я. — Крайне неприятная особа. И сынок — весь в мамочку. Натравил на меня двух бандюг из охраны.

— Постойте, постойте, — наморщила лоб Голубева. — Вы сказали, что были и у Буряковой? А к ней-то каким ветром вас занесло?

— Меня? — в свою очередь удивилась я. — Да я знать не знала о ее существовании до вчерашнего вечера. Она заявилась после визита вашей бывшей начальницы. И если Виктория Борисовна предлагала мне деньги и место в своей конторе, то Роза Захаровна открытым текстом угрожала лишением лицензии. Я, видите ли, лезу не в свое дело и тревожу покой невинных людей. А сама, между прочим, была в ресторане гостиницы «Проливной дождь» около пяти часов. Что, по-вашему, она там могла делать?

— Ну, это очень модное место, — пожала плечами Голубева. — Там бывают многие люди.

— Да? А вот я могу сказать, что бар номер три был почти пуст. Так что, если там и бывают большие скопления народа, то преимущественно по вечерам. Что вы на это скажете?

— А сами-то вы как там оказались? — спросила меня Ада Гинзбург.

— Исключительно по работе. Кстати, вы знаете что-нибудь о крашеной блондинке по имени Ольга? Такое омерзительное создание, с водкой «Финляндия» в животе и с финским ножом в сумочке.

— Это еще кто? — удивленно спросила Голубева. — И почему я должна ее знать?

— А вот она вашего мужа очень даже хорошо знает, — с торжеством поведала я. — И, когда я поинтересовалась характером ее отношений с Львом Ильиным, она финкой отрезала мне клок волос. Видите, вот тут, над бровью.

И я немедленно продемонстрировала двум женщинам неровные концы волос.

В комнате воцарилось молчание.

— Какой ужас, — только и могла сказать Ада. — Это же криминал.

— Еще какой, — подтвердила я. — Так что дело обещает быть весьма интересным. И для очень многих в этом городе — опасным.

Лилия Игнатьевна сидела бледная, как верхняя треть российского флага.

— Вы полагаете, что Заварыкина и Бурякова приходили к вам, потому что…

— Потому что уже знали, что Лев убит, и поняли, что для них запахло жареным, — закончила я ее фразу. — Не исключено.

Голубева тяжело вздохнула и наконец решилась на откровенность:

— То, что в гостинице вы встретились с Буряковой, — не случайность.

— Лилия Игнатьевна, — раздался громкий голос Ады. — Я прошу вас быть очень осторожной в выражениях. Мы, конечно, доверяем Татьяне, но тем не менее…

— Это не случайность, — твердо повторила Голубева. — Роза была любовницей моего мужа.

— Очень интересно, продолжайте, пожалуйста, — попросила я.

— Когда мы познакомились с Левой, их роман уже угасал. Но после того, как мы расписались, Роза решила возобновить интимные отношения с ним. Не знаю, может быть, ее прельщало как раз то, что теперь это не просто интрижка, а супружеская измена…

Я вспомнила мимику Розы Буряковой и решила, что Лилия Игнатьевна недалека от истины.

— Они умудрялись устраивать все так ловко, что я не могла получить прямые доказательства, — негромко говорила Голубева. — Но я знала, что мой муж и Роза продолжают встречаться.

— А что бы вы сделали, если бы вам удалось получить эти доказательства? — поинтересовалась я.

— Не знаю, — повела плечом Голубева. — Устроила бы скандал Левке, пригрозила бы Розе… А может быть, и ничего не сделала. Поймите, мне нужна была определенность… Либо это так, либо нет.

— Я вас понимаю. Наверное, я могла бы вам пригодиться именно тогда.