Но зададим другой вопрос: а все-таки меняется что-нибудь в этом отношении? Есть ли признаки положительного сдвига? Как будто появились некоторые основания для очень осторожного оптимизма. Об этом - после перерыва.

Позволительно думать, что в России появились признаки экономического роста. Об этом уже писали и продолжают писать. Причин называют две: резкое повышение мировых цен на нефть и отсюда возросшие валютные запасы страны; и вторая - последствия девальвации и финансового краха в августе 98-го года, парадоксально способствовавшего оживлению внутреннего рынка за невозможностью оплачивать импорт. Оба этих фактора не могут быть отнесены в разряд структурных перемен, поскольку по самому своему характеру конъюнктурны, ситуативны. Тем не менее они способствовали некоторому выравниванию положения и создали - хотя бы временные - условия для экономического роста. Более того, и самое важное: изменившаяся ситуация поставила в порядок дня реформы, которые могут стать действительным стимулом демократических преобразований в экономике и политике.

Об этом подробно пишет в бизнес-секции НЙТ от 18 декабря Сабрина Тавернайз в статье под названием "С ростом экономики Россия вступает на неизведанную территорию". В статье в частности говорится:

Пять лет назад правительственные реформаторы в России главной своей задачей считали обуздание инфляции и финансовую стабилизацию. Сегодня они обсуждают с парламентом, как построить расходные статьи первого за всю постсоветскую историю положительно сбалансированного бюджета. Потребительские расходы населения выросли за этот год предположительно на 9 процентов, в то время как они падали два предыдущих года подряд. Годовой рост экономики составил 7 процентов, а капиталовложения возросли на 18 процентов. Ныне, на фоне растущей экономики, перед Россией встает труднейшая задача, которую не решить никаким единовременным президентским декретом и никакими вообще волевыми действиями: организовать защиту прав собственности и реформировать слабую и устаревшую судебную систему. Самым труднопреодолимым барьером для долгосрочного роста экономики является в России именно отсутствие налаженной правовой системы, обеспечивающей экономические и прочие права субъектов хозяйственного процесса - от мелких собственников внутри страны до иностранных инвесторов.

Сабрина Тавернайз приводит многочисленные примеры правового и экономического хаоса, которые не нужно воспроизводить для российских читателей и радиослушателей: ими полна отечественная пресса. Гораздо интереснее случаи позитивных сдвигов в этом отношении. Главный из них: экономические конфликты все чаще разбираются в суде, а не решаются путем, как говорили раньше, внесудебной расправы и как стали говорить теперь - разборками. Сабрина Тавернайз приводит слова Анатолия Чубайса:

В 1994 году альтернатива в бизнесе было простой: убить или не убить. Сейчас, вместо того чтобы искать наемного убийцу, влиятельные бизнесмены ищут путей воздействия на административные органы для того, что те оказали давление на конкурентов: допустим, припугнуть их повышением налогов или открытием против них судебного преследования.

Ситуация стала меняться именно в самое последнее время, пишет далее Сабрина Тавернайз. Все чаще и чаще хозяйственные споры переносятся в гражданский суд, а не решаются келейно, в кабинетах заинтересованных начальников. Конфликтующие стороны проявляют, что называется, добрую волю. Но проблема упирается в саму судебную систему.

Говорит недавно вышедший в отставку судья Сергей Пашин, выжитый из этой системы после того, как он протестовал против несправедливо вынесенного приговора по хозяйственному вопросу:

Собственные правила российского бизнеса сильнее закона. Даже если ваша правовая позиция безупречна, нет гарантии, что вы выиграете дело. Большинство судей - воспитанники советской системы. У них ничтожная зарплата и они невероятно дезориентированы. Они привыкли, они научены не доверять частной собственности и высоким доходам.

Мне рассказывал знакомый композитор, в середине 70-х годов написавший ставшую чрезвычайно популярной рок-оперу: его авторские отчисления за исполнение оперы или отрывков из нее доходили до десяти тысяч рублей в месяц - так называемых "новых", то есть хрущевских, рублей. И вдруг каким-то административным решением каких-то органов эти отчисления ограничили максимумом в три тысячи. Действие этих административных органов было явно неправовым, и композитор хотел подать в суд; но друзья сказали ему: "Подумай, есть ли у тебя шансы выиграть дело, которое будет разбирать судья с зарплатой сто сорок рублей в месяц?" Он решил ограничиться этим - трехтысячным -доходом, утешаясь тем обстоятельством, что он все равно много богаче потенциально неправедного судьи.

Отсюда и возникает одна из главных задач - усилить независимость судей, в том числе объективность их суждений; а для этого прежде всего увеличить им зарплату. Президент Путин обещал сделать это. Сколько помнится, речь шла о повышении на какие-то проценты; допустим, двадцать-тридцать. Достаточно ли это? Чтобы быть независимым, судья должен быть просто-напросто состоятельным человеком. Он, например, должен иметь возможность купить себе дом: известно, что местные власти могут оказывать, и оказывают, давление на судей, решая вопрос о предоставлении им жилплощади. А как в России купить или построить дом, если у вас даже есть деньги, но нет четко отлаженной хозяйственной инфраструктуры, когда такая необходимость тут же встречает ответное движение рынка недвижимости? В общем, ситуация вполне адекватно описывается по Козьме Пруткову: где начало того конца, которым оканчивается начало?

Тем не менее процесс вроде бы пошел: создаются условия, когда самому бизнесу выгоднее действовать в легальной атмосфере. Просто-напросто бизнес стал расширяться - то есть выходить за узкий круг людей, связанных со всякого рода "авторитетными" - властными или криминальными - структурами. Говорит Евгений Иванов, заместитель генерального директора компании Российский Алюминий:

Бизнес достиг потолка той ситуации, когда привлекались только капиталы друзей или другие внутренние источники. Сейчас становится выгодным делать бизнес открытым, привлекать людей со стороны. Раньше, когда вы выходили в лес в белых одеждах, вас тут же съедали живьем.

Примерно о том же говорит иностранец, свидетель по определению объективный, - директор инвестиционного банка Объединенная Финансовая Группа Чарльз Райан:

Наступила интересная новая фаза: доходы и активы начинают мигрировать от людей, главным умением которых было раздобыть эти активы при помощи власти, к новым группам владельцев, обладающих искусством управлять этими активами.

Вот это расширение вовлеченных в деловую активность групп создает объективную необходимость создать для них легальное правовое поле. Кажется, создание такого поля будет не только необходимым, но и достаточным условием резкого взлета российской экономики. Однако статья Сабрины Тавернайз в НЙТ заканчивается следующим образом: