Высоко подняв самодельный флаг, Эймос вышел на открытое пространство.

Жоли, напрягшись, смотрела неотрывно на высокую и крепкую фигуру Эймоса, медленно двигавшуюся по направлению к вражескому стану. С каждой секундой ее волнение становилось все сильнее. А она-то привыкла считать себя самой спокойной из их компании! Но самым хладнокровным оказался Эймос, вызвавшись идти на переговоры. Жоли опустилась на колени — волнение ее было так велико, что ноги подкашивались.

Время, казалось, остановилось — так медленно двигался Эймос. Со лба его градом катился пот, оставляя на бороде, которую Эймос недавно начал отращивать, капельки, блестевшие на солнце. Белый платок колыхался при каждом его шаге. Выстрелы с обеих сторон прекратились, и в долине воцарилась гробовая тишина.

Остановившись на полпути, Эймос выкрикнул:

— Перемирие, ребята!

Ни одна ветка в кустах не шелохнулась. Жоли заметила нацеленное прямо на Эймоса вороненое дуло, блеснувшее на солнце.

— Эймос, берегись! — успела выкрикнуть она до того, как Джордан зажал ей рот.

— Не надо их провоцировать, Жоли! — твердо и спокойно произнес он.

Жоли положила голову Джордану на плечо — его близость успокаивала. Он обнял ее за талию, и сердце Жоли учащенно забилось. Она понимала, что сейчас не время для нежностей, но, когда сильная рука Джордана обнимала ее, она уже не могла думать ни о чем, кроме… Жоли закрыла глаза, из груди ее вырвался невольный вздох.

— С тобой все в порядке? — встревоженно спросил Джордан.

— Oui, — улыбнулась Жоли. — Мне нравится, когда ты меня обнимаешь… м-м-м!.. как здорово, Жордан!..

— Нашла время! — недовольно поморщился Джордан. — В любой момент нас могут убить, а ты…

Словно в ответ на эти слова раздался звук винтовочного выстрела. Джордан и Жоли подняли головы. Эймос стоял на коленях, винтовка его, выпав из рук, валялась в пыли. Через мгновение Эймос упал на нее.

— Господи! — одновременно воскликнули Джордан и Гриффин и тут же выстрелили из своих пистолетов. Враги притихли.

— Я пойду за ним! — Гриффин начал перелезать через каменную ограду.

— Черта с два, — останови его Джордан. — Иду за Эймосом я!

— Не строй из себя героя, дядя! — ухмыльнулся паренек. — За ним должен пойти кто-то один. Лучше, если я.

— Я, конечно, прикрою тебя, Гриффин, — произнес Джордан, — но лучше бы наоборот. В другой момент я бы этого ни за что не признал, но сейчас не до амбиций — из нас двоих лучше стреляешь ты. К тому же я сильнее тебя — мне будет легче тащить Эймоса.

Здравый смысл взял верх, и Гриффин произнес:

— Хорошо, как хочешь.

Джордан улыбнулся племяннику, стараясь выглядеть беспечным, но у него это плохо получалось.

— Иди быстрее, — поторопил его Гриффин, — пока они не начали стрелять!

— Жордан! — Жоли повисла у Джордана на шее, словно прощалась с ним навеки. — Будь осторожен!

— Постараюсь, зеленоглазая. Ты тоже, если что, прикрой меня — у Гриффина есть лишняя винтовка. Все хоть какая-то польза…

Жоли взяла винтовку, лежавшую у ног Гриффина, хотя не очень знала, как с ней обращаться. У ее отца была винтовка — старая, но надежная, однако эта была вовсе не такая.

— Не так. — Гриффин показал ей, как правильно держать винтовку и прицеливаться.

Через минуту парень и девушка заняли позицию и кивнули Джордану:

— Можешь идти.

Жоли попыталась выстрелить, но отдача была столь велика, что, не удержавшись, Жоли упала, словно черепаха, опрокинутая на спину. Быстро вскочив, она посмотрела на Гриффина — не смеется ли он над ней, — но парню было не до этого — он яростно палил по врагам:

— Так его! Первый готов! Второй… Третий…

Жоли старалась не отставать. Из кустов раздавались крики раненых.

Джордан бежал, пригибаясь к земле, к Эймосу. Тот за это время прополз несколько ярдов, оставляя на песке кровавый след, и укрылся в тени кустика. Судя по тому, сколько крови потерял Эймос, рана была серьезная. Тем не менее негр даже пытался выстрелить из своей винтовки, но руки не слушались.

— Я ранен в бок! — превозмогая боль, проговорил Эймос, когда Джордан был почти рядом, и пополз к нему.

— Держись за меня, братишка! — Джордан подсунул руку под Эймоса и попытался приподнять его, но тот был слишком тяжел.