– Идет, -сказала Кристина. Если она и испытывала любопытство насчет их конечной цели, то все вопросы держала при себе. Кирк оценил, как профессионально она приняла то, что если не кораблем, то миссией командовал он.

Кристина начала описывать последовательность, в которой «Тобиас» будет оживлен. Барк начнет в инженерном, а М'Бенга поможет Кристине установить энергетические каналы в дефлекторе и помещениях управления защитой.

Поскольку Шрелл не имел никакого опыта с судами, он останется на мостике с Кирком и Споком. Кирк и Спок будут наблюдать за отдельными панелями управления рабочих мест, когда по кораблю установят внутреннюю связь. Они будут отвечать за размещение резервных переключателей мостика, чтобы их можно было активировать, когда будет разорвана пуповина, соединяющая «Тобиас» с космическим доком.

Затем Кристина, Барк и М'Бенга ушли, используя вместо турболифта межпалубные лестницы, чтобы не тратить заметного количества энергии.

Кирк со Споком расположились на инженерном и дефлекторном рабочих местах научного корабля. Шрелл изучал пустой главный экран. Пока все, что они могли сделать - ждать.

Кирк воспользовался этими мгновениями отсрочки. Он закрыл глаза, потер крылья носа и снова окунулся в прошлое. Опять он был на «Энтерпрайзе» из прошлого, лицом к лицу с шекспировским актером Антоном Каридианом, которого встречали бурными аплодисментами, с человеком, чья история началась только там, где она закончилась для Кодоса-палача.

Когда суда снабжения наконец добрались до Тарсуса IV, губернатор Кодос исчез. На разбитом орбитальном шаттле было найдено обгоревшее тело, настолько обугленное, что нельзя было выполнить даже анализа ДНК. Но это судно было личным транспортом Кодоса и его поиски прекратили, а дело закрыли.

Двадцать лет спустя, когда на борт «Энтерпрайза» прибыло Каридианское товарищество актеров, Кирк узнал, что этот актер и тот палач был одним и тем же лицом.

Кирк направился в каюту актера, чтобы противостоять монстру из своего прошлого, не зная, капитан ли звездолета ищет правосудия или же измученный мальчик, которым он был на Тарсусе IV - мести.

Но вместо чудовища Кирк нашел перепуганного старика, чья память потускнела. Кодос не скрывался от своего прошлого и не отрицал его. Он устал от него.

Тогда Кирк был молод и чувствовал к Кодосу лишь презрение. Точка зрения старика была выше его понимания.

– И вот вы стоите здесь, великолепный символ нашего технического общества, - сказал тогда Кодос.
– Механизированного, электронизированного и не слишком человеческого.

Кирка совершенно не заинтересовал бессвязный бред старика, но слова эти как-то остались с ним и возвратились с удивительной ясностью.

– Вы покончили с человечеством, - обвиняюще сказал Кодос, словно это не он, а Кирк был виновен, - в этом стремлении людей достичь величия вопреки собственным возможностям.

Полный собой, своей миссией, своей молодостью, Кирк не принял в расчет Кодоса, того, кем он был и во что верил.

– Мы дали людям инструменты, - ответил тогда Кирк.
– Стремление к величию продолжается.

Кирк оторвался от воспоминаний, снова слыша собственные слова из столь далекого прошлого, и удивился, как он выжил тогда, прежде, так мало понимая, что такое жизнь.

Ибо часть из того, что сказал ему тогда Кодос, была правдой. Кирк и сам столько сказал Кристине Макдональд, когда ступил на борт ее корабля на Чале - что ее поколение делает в жизни слишком большой акцент на механизмах, и слишком маленький - на духе; обращает слишком много внимания на звездолеты, а не на команду.

Кирк задался вопросом, видела ли Кристина его так же, как он видел тогда Кодоса: неспособный постигнуть, не говоря уж о том, чтобы встретить, вызов современной жизни; неуместный; старый.

Он задался вопросом, видел ли его Кодос так же, как он видит теперь Кристину: далекое отражение того, кем он был когда-то; упорный; талантливый, хотя и незакаленный; молодой.

Неужели этот круг поколений вынужден был продолжаться всегда?

Неужели Кирк прошел все дороги своей жизни только для того, чтобы обнаружить невероятное - что худшее чудовище из его прошлого, Кодос-палач, был каким-то леденящим душу образом прав?

Теперь Кирк с тревогой вспоминал, как находился на мостике «Тобиаса» над Чалом, приказывая разрушить орионские истребители. Обрекая пилотов на смерть, чтобы предотвратить больше смертей в будущем.

Неужели он стал Кодосом?

– С тобой все в порядке, Джим?

Озабоченный голос Спока вырвал Кикра из задумчивости. Он быстро проверил инженерные приборы. Огни еще не горели. Барку еще нужно было завершить свое дело.

– Извини, Спок. Я просто вспоминал.

– Что сказал тебе Кодос на «Энтерпрайзе»?
– спросил Спок. Как раз об этом они спорили перед тем, как транспортироваться из космического дока на «Тобиас». Спок мало что забывал.

– Я был солдатом, который служит делу, - сказал Кирк, цитируя то, что сказал ему Кодос в своей каюте больше ста лет назад.
– Существовали вещи, которые нужно было сделать. Ужасные вещи.