То, что в степи полыхала война, не для кого уже не было секретом. Ары, видимо, решили под корень извести вагасов и ахеев, а может, и другие народы, и тогда война нынешняя явно становилась самой ужасной из всех людских войн, ибо вела к уничтожению целых народов.

— Дяденька, а как же у нас-то? — жалобно спросил Луня, встревоженный и испуганный. Шык покачал головой, по своему обыкновению — не знаю, мол.

Волхв расстелил на камнях Чертеж, ткнул пальцем в наколотую на коже синюю линию:

— Вот река Ва, что мимо цогских гор из наших земель течет и в море впадает где-то неподалеку. Сколько до устья — не знаю, а только вот тут, возле цогских предгорий, рядом с рекой одно из колен Хода проходит… Вот туда бы нам попасть.

Фарн, для которого то Зугур, то Шык время от времени переводили то, о чем шел разговор, вдруг радостно хлопнул в ладоши и быстро заговорил по-арски, руками подкрепляя свои слова. Шык удивленно поднял брови, Зугур махнул рукой, но Фарн не отступал — он объяснял, доказывал, и его сильные, волосатые руки летали в воздухе, рисуя какие-то диковенные линии, плавные, округлые, летящие…

— Чего он? — спросил Луня у Зугура, но вагас только махнул рукой:

— Блажит. Говорит, что на челне по морю можно плыть, что он может. А потом по этой вашей большой реке на челне можно подняться вверх, до пересечения реки с Ходом. Говорит, так быстрее и безопаснее. Да только где мы челн-то этот возьмем, этроская его дубья голова?

Луня задумался. Челн — это интересно, и в общем-то просто. Нашел дерево потолще, взялся за топор поухватистей, раз-два, и через пять дней вот тебе и челн! Сушить его, конечно, по умному, надо еще луну с лишком, смолить, заговоры накладывать, дымами окуривать, но в случае чего можно и сразу плыть, ничего, не потонет. Вот только что ж это за дерево должно быть, чтобы из него получился такой челн, что четырех здоровых мужиков на морской волне выдержит и не опрокинется?

— А может, плот построить? — робко предложил Луня, и оживленно тараторящие меж собой по-арски Шык, Зугур и Фарн разом смолкли и уставились на него.

— Построить, говоришь? — с сомнением спросил Шык, повернулся к Фарну, спросил у этроса что-то, потом улыбнулся: — А нехай, будем строить! Только не плот, а лодью, челн, да не простой, а такой, на котором корья плавают, корья-бла, по-ихнему.

— А долбить-то чем? — удивился Луня: — У нас и долбаков-то нету!

— Обойдемся! Я кое-что умею, а уж Фарн много больше меня про мореходные дела знает! — заверил Луню вдруг загоревшийся идеей постройки челна Шык, и только один Зугур хмуро пробормотал, что лучше бы все же коней попробовать захватить, на конях — оно надежнее…

Почти три семидицы четверо усталых путников строили челн-лодью на берегу укромной, закрытой от ветров и стороннего взгляда бухточки. Фарн и Зугур первым делом свалили четыре могучих кедра, что росли среди своих сородичей на вершине округлой горы. Валили крайних, чтобы вытягивать к морю было удобнее. Луня с Шыком быстро пообрубали ветки, макушки, и вскоре, впрягшись в переделанные из конской сбруи лямки, люди по одному вытягали бревна на край обрыва, нависавшего над синевой бухты.

Стволы с шумом и плеском попадали в прозрачную воду, следом за ними сиганул с обрыва Фарн — этрос не боялся ни высоты, ни воды, да к тому же надо было кому-то связать стволы вместе и приготовить их к вытягиванию на берег.

Когда кедровые бревна уже подсохли на шуршучей гальке, началось самое трудное — надо было щепить и обтесывать доски. Три дня, не разгибаясь, трудились люди, вбивая каменные клинья, осторожно отслаивая от бревнин ровные, длинные пласты древесной плоти в три-четыре пальца толщиной.

Потом Фарн и Шык долго тесали и гнули меж валунов нагретый над дымным костром остов-брус, а Зугур и Луня ножами ошкуривали доски, убирая все заусенцы и ровняя края. Когда все было готово, к гнутому брусу насадили по одной доске, деревянными гвоздями из твердого, как камень, самшита прибили концы, вставили распорки. Поверх первых досок легли вторые, затем следующие, и так — до последнего, восьмого ряда. Все, основное дело было сделано — щелястый челн был готов.

— Теперь дело за малым… — устало проговорил как-то вечером волхв, вытирая пот со лба: — Смолы-живицы добыть достаточно, просмолить его и снутра, и снаружи. И весла выстругать — рулевку-правило и пару гребковых.

Но тут Фарн, который помогал Шыку во всем, неожиданно заявил, что знает другой способ плыть по морю — без весел. Следующим днем этрос долго бродил по верховому лесу, пока не срубил молодой кипарис с прямым и длинным стволом. Укрепив оголенный от веток ствол кипариса посреди челна, Фарн привязал его для остойчивости веревками, а потом приладил наверху, поперек ствола, сосновый дрын в два человеческих роста длиной.

— Это зачем все? — поинтересовался через Шыка Луня, но этрос только улыбнулся, потрепал рода по светлым волосам и ушел в лес.