– Как же так? – ахнула Галина Ивановна, увидев, что никто из гостей не приехал. – А мы тут стол наготовили, думали, человек двадцать будет... Ну пойдемте хоть в узком кругу покойницу помянем, а то нехорошо как-то получается, не по-людски! Станислав Алексеевич, как накрывать-то, всем вместе или вам отдельно, а прислуге отдельно?

– Как Виолетта Анатольевна решит, – отмахнулся Стас, и Виолетта торжествующе переглянулась со Старухой. Пожалуй, это была полная победа.

Однако почивать на лаврах было еще рано, и Виолетта очень скоро в этом убедилась. На другой же день после похорон, случайно заглянув после завтрака к себе, она обнаружила в своей комнате Катю. Девочка открыла шкаф и нагло осматривала ее одежду, висящую на вешалках.

Так уж вышло, что дверь в комнату не запиралась. С самого начала Виолетту поселили в бывшей детской, где никаких запоров не предполагалось. Как-то раз гувернантка заикнулась хозяевам, что хотела бы поставить на дверь замок, но столкнулась с полным непониманием. Супруги дружно изумились, казалось, даже обиделись и так настойчиво принялись расспрашивать, что случилось и что у нее пропало, что Виолетта вскоре пожалела о своих словах и вынуждена была отказаться от этой затеи, тем более что в этом доме вообще не было принято запираться. После смерти Тины Виолетта решила, что с этой традицией пора покончить, и собиралась поставить на свою дверь замок, но в суматохе это просто вылетело у нее из головы. И вот теперь ей пришлось расплачиваться за свою забывчивость.

– Что ты здесь делаешь? – спокойно спросила она, тем временем судорожно перебирая в памяти, что такого компрометирующего можно было бы у нее обнаружить. Вроде бы все, не предназначенное для посторонних глаз, спрятано достаточно надежно. Как хорошо, что она не стала брать из спальни перламутровую шкатулку, где Тина хранила свои сбережения, а только вынула из нее деньги!

– Вы взяли Тинино платье, – это было не вопросом, а утверждением. – Как вы посмели?

– Катя, – Виолетта изо всех сил старалась сдерживать себя. – На похороны надо идти в черном, а у меня не было подходящей одежды. В отличие от тебя я предпочитаю более радостные цвета. Вот я и позаимствовала ненадолго платье твоей мамы. Сама понимаешь, что я не могла спросить у нее разрешения.

– Ну почему же? – захихикала Старуха. – Позвонила бы в клинику. Так и надо было сказать: «Тина, могу я одолжить ваше маленькое черное платье, чтобы надеть его на ваши похороны?»

– Позаимствовали и оставили в своем шкафу. Как мило!

– Катя, разве ты не знаешь, что забираться в чужие комнаты и копаться в чужих вещах нехорошо? – не выдержала Виолетта.

– Правда? – девочка поглядела на нее с совершенно искренним изумлением. – Почему же вы позволяете себе заходить в мою комнату, рыться в моих вещах и читать мой дневник?

– Ты знаешь, что я никогда этого не делала.

– Я знаю, что вы делали это, и неоднократно.

– Послушай, Катя! – Конфликт с девочкой был сейчас совсем не в интересах Виолетты. – Давай не будем ссориться. Я знаю, что ты меня недолюбливаешь, но теперь не время для обид. Нам всем сейчас очень тяжело...

– Это вам-то тяжело? – невесело рассмеялась Катя. – Да вы небось не знаете, каких богов благодарить за то, что Тина попала в аварию. Вы же теперь со своей дочкой все тут к рукам приберете – все, начиная с папы! Кстати, о вашей дочке. С чего вдруг она здесь поселилась? Насколько мне известно, никто ее не нанимал! Только не надо врать, что она тут в качестве гувернантки. Я же вижу, как она общается с Сашурой!

– Анна здесь, чтобы помогать мне, – холодно отвечала Виолетта.

– Да уж, она вам поможет, не сомневаюсь! Господи, как же я вас ненавижу! Скорей бы уехать в Англию! Очень надеюсь, что, когда я вернусь, вас тут уже не будет! – Катя стремительно развернулась и выбежала вон из комнаты, чуть не сбив с ног Старуху.

– Если бы ты знала, как я жду твоего отъезда! Дни считаю, еще неделя осталась! – пробурчала ей вслед Виолетта, подходя к шкафу, который Катя так и оставила открытым. – Но только не надейся – уж что-что, а мы в этом доме задержимся, правда?

– Поживем – увидим, – философски отвечала Старуха, заглядывая в шкаф через ее плечо. – Ну-ка, открой ту створку! Ух ты, да ты и шубу хозяйкину забрала! А ну, дай померить!

Вскоре прозвонил еще один тревожный звоночек. Вечером приехал Алексей Федоров, один, без Марьяны, но Стас его не встретил. После похорон, стоивших ему неимоверных усилий, он вновь сорвался, целыми днями просиживал у себя в кабинете, пил и не хотел ни с кем общаться.

Выглянув в окно, Виолетта увидела, что Алексей и Витек разговаривают на дорожке за домом. В общем-то в этом не было ничего удивительного, Федоров и охранник были хорошими приятелями – оба заядлые рыбаки, страстные автомобилисты и горячие поклонники футбола, причем оба яро болели за «ЦСКА». При встрече они могли чуть не на час, как выражался сам Алексей, «зацепиться языками», что всегда давало Марьяне и Кирилловым повод для шуток. Но в этот раз их беседа почему-то показалась Виолетте подозрительной, и, глядя на эту пару, она почему-то вдруг заволновалась.

Кто-то потянул ее за рукав. Виолетта обернулась. Это была Старуха.

– Иди послушай, о чем они говорят, – шепнула она. – Тебе это будет интересно.

Виолетта сочла этот совет дельным, спустилась вниз, тихонько подкралась и встала за углом. Место оказалось удачным – никто ее не видел, зато отсюда ей было неплохо слышно. Судя по всему, Виолетта подошла как раз вовремя – речь шла о ней.

– Да достала она уже всех своими порядками, эта домомучительница! Ведет себя так, будто она тут хозяйка! И дочка эта ее... Она-то вообще с каких бананов тут появилась? А тоже ходит, распоряжается, сделай ей то да обеспечь это! Да еще вечно всем недовольна!