Шрифт:
Ничего удивительного, что Стасу захотелось «выйти на связь» с матерью как можно скорее. Он смутно представлял разницу во времени с Москвой – если судить по периоду акклиматизации, пережитой после прибытия на остров, она составляла часа два-три. Чтобы не промахнуться, молодой человек представил себе разговор с мамой сразу, еще сидя на причале, а оставил попытки нащупать родственное сознание только глубокой ночью, когда накативший сон прервал его связь с реальностью. Но и во сне раздраженный за вечер мозг продолжил искать контакт с адресатом – самостоятельно и каким-то другим, непостижимым сознанию Стаса образом.
Мать молодому человеку не приснилась – приснился Алексей Павлович.
«Молодец, Станислав!» – за что-то похвалил во сне старый программист. – «У тебя получается! Теперь действуй!»
ГЛАВА 3
Проснулся Стас с ощущением, что, зациклившись на очках, уже долгое время обманывает себя – не обман глаз, не контроль Хасана и не отсутствие связи с близкими были причиной его душевных переживаний. После разговора с Зарой он перестал относиться к нэтфону, как самой большой проблеме. Очки отодвинулись на второй план, облака должны были расступиться, открывая солнце. Но ничего не изменилось – на душе по-прежнему скреблись кошки.
Попробовав разобраться в своих чувствах, Стас даже удивился, как мог не думать об этом раньше. Не контроль за увиденным и не невозможность побега угнетали его сознание – страдания объяснялись подсознательным пониманием, что дорога, на которой он оказался, ведет в тупик. С какой бы стороны Стас не смотрел на сложившуюся ситуацию, будущего у него не было.
Пускай он разработает программу, которая сделает Юлию и Хасана единоличными правителями планеты – до сей поры он нужен этим двум посвященным, полезен им, представляет большую ценность. а что дальше? Кем будет Стас после того, как сделает все, что от него требуют? Человеком, который знает, как двое Посвященных уничтожили всех своих конкурентов, человеком, который в курсе, как эти Посвященные дурачат головы населению земного шара? Могут ли Хасан и Юлия оставить такого человека в покое – прожигать жизнь на обещанное ему вознаграждение? Зачем им это? Зачем оставлять свидетеля, который, мало того, что может разоблачить узурпаторов перед одураченным человечеством, но, оставленный без присмотра, способен повторить с Хасаном и Юлией то, что сделал для них же с другими членами Совета?
Все, что Стас уже знал о благодарности Юлии, говорило ему, что надеяться на благополучный исход наивно. Но, даже предположив, что заказчики сдержат слово, освободят от нэтфона, обеспечат деньгами, отпустят на все четыре стороны – как Стасу жить дальше с ощущением, что все вокруг – марионетки на ниточках? Как общаться с людьми, как сопереживать им, как чувствовать себя одним из них, как вернуться к родителям и друзьям? Как, наконец, самому вновь не стать зомби и избежать вездесущего информационного воздействия?
За завтраком к нему присоединилась Зара. Дочь Хасана всегда вставала вместе с солнцем и завтракала какой-то безвкусной зеленью. Сегодня ей сервировали за тем же столом, что и Стасу.
– Тебе не стало легче, – отметила мулатка. – Скорее наоборот. Мешают очки?
– А разве я их снял? – не понял Стас.
– Но они же будут воевать с тобой до тех пор, пока ты будешь воевать с ними? – Зара отказалась понимать, зачем он продолжает доставлять себе неприятности.
Она посмотрела на парня и прибавила мысленно: «Лучше смирись! Я узнала: твой нэтфон нельзя снять. На острове нет таких специалистов. Возможно, не только на острове. Нужен электронный ключ, который всегда при папе…»
«Ты вклинилась ко мне в мозги с такой легкостью, словно я настроился на контакт и хотел с тобой разговаривать?!»
«Один раз настроившись, ты способен ловить мою частоту интуитивно, не концентрируясь.»
«Вот как!» – Стас невольно подумал, что напрасно согласился вчера на эксперимент по обмену мыслями. – «А про очки… Ты узнала, что я действительно ослепну?»
«Да. Но не так, как ты думаешь: ты потеряешь зрение, а не лишишься глаз. Что-то там случится со зрительным нервом. Чего нельзя исправить в обычной клинике… В общем, тебе лучше подождать, пока «фильтр» снимет отец. Папа ведь обещал, что снимет?»
«Да.»
«Значит снимет. Он ошибается, удерживая людей силой, но он – хороший человек. И… держит слово.»
Зара нахмурила брови, поймав мимолетную мысль Стаса:
«Так дело не в очках?»
«Уже нет. Точнее, не только в них.»
«Тогда, что у тебя за договор с папой? Ты – первый папин «слуга», который страдает от мысли, что не может избавиться от нэтфона. Обычно люди принимают правила игры с радостью – их устраивает зарплата, условия, перспективы…»
«У меня нет перспективы. И я не подписывал контракта…»
«Твои мысли путаются!» – остановила Зара.
«Это потому, что я не знаю, могу ли говорить об этом с тобой.»
«Но ты ведь хочешь с кем-то поговорить?»
«Хочу.»
«А есть с кем, кроме меня?»
«Хасан запретил говорить с тобой.»
«Запрещает не кто-то, запрещаешь ты сам. Ты принимаешь информацию, на основании которой решаешь запретить самому себе. Хочешь рассказать – я могу выслушать. Если знаешь, что будешь чувствовать вину перед отцом – молчи: вина тебя выдаст. Но это ТВОЯ вина – ты сам ее для себя придумал. Потому, что со стороны или для твоего нэтфона мы не делаем ничего предосудительного. Сидим, смотрим друг на друга, молчим.»