–  Спокойной ночи, - сказал я родителям.

–  Исторический момент!
– рассмеялся папа, потирая щеку.
– Когда это он целовал нас на ночь, а, Анджи?

–  Уже и не вспомнить.
– Мама улыбнулась и погладила меня по голове.

–  Я люблю вас. Сам знаю, что редко вам это говорю. Но я все равно люблю вас обоих и всегда буду любить, всегда-всегда.

–  Мы тебя тоже очень любим, - ответила мама.
– Правда, Дэрмот?

–  Ну конечно.

–  Нет, скажи сыну, что любишь его!
– потребовала мама.

Папа вздохнул.

–  Я люблю тебя, Даррен, - торжественно сказал он и закатил глаза, чтобы меня рассмешить. Потом обнял меня и добавил уже серьезно: - Правда, очень люблю.

И я вышел. Некоторое время я стоял за дверью и слушал - так не хотелось от них уходить.

–  Что это с ним?
– удивилась мама.

–  Да у детей разве поймешь, что им в голову приходит?

–  Нет, что-то тут не так, - настаивала мама.
– Он уже несколько дней ведет себя как-то странно.

–  Может, у него завелась девушка, - предположил папа.

–  Может, - согласилась мама. Но ясно было, что папа ее не убедил.

Все, пора уходить. Если я еще хоть секунду простою под дверью, то не выдержу, влечу в комнату и все им расскажу. И тогда они помешают мне выполнить план мистера Джутинга. Родители примутся уверять меня, что вампиров не существует, и будут удерживать меня, не понимая, какой опасности себя подвергают.

Я вспомнил о том, что чуть не укусил Энни. Нет, надо делать, как решил.

Я поднялся в свою комнату. Ночь стояла теплая, и окно было открыто. Оно еще пригодится.

Мистер Джутинг прятался в шкафу. Услышав, как я закрыл за собой дверь, он вылез.

–  Ну и духотища в шкафу!
– пожаловался он.
– Бедная мадам Окта! Сидеть в такой…

–  Замолчите, не до того!
– оборвал я.

–  Зачем же грубить?
– фыркнул он.
– Я же просто так сказал.

–  Не надо ничего говорить. Может, вам тут и не нравится, но я прожил в этой комнате всю жизнь. Мне тут все дорого, даже шкаф. И я больше никогда не увижу свою комнату. Это мои последние минуты тут, так что не отравляйте мне их своими замечаниями.

–  Прости.

Я в последний раз оглядел комнату и тяжело вздохнул. Потом достал из-под кровати рюкзак и вручил его мистеру Джутингу.

–  Это еще что?
– подозрительно спросил он.

–  Так, кое-какие вещи. Мой дневник, фотография нашей семьи, ну и все такое. Никто не заметит пропажи. Не потеряете?

–  Ну что ты!

–  Только обещайте туда не заглядывать, - потребовал я.

–  У вампиров не должно быть секретов друг от друга, - начал он, но, взглянув на мое лицо, только покачал головой и пожал плечами.
– Ладно, обещаю не открывать твой рюкзак.

–  Вот и отлично.
– Я глубоко вздохнул.
– Зелье принесли?

Он кивнул и протянул мне темный пузырек. Я заглянул в него. Там плескалась какая-то жидкость: темная, густая и вонючая.

Мистер Джутинг подошел сзади и обхватил руками мою шею.

–  А это точно подействует?
– нервно спросил я.

–  Не сомневайся!

–  Но я думал, если сломать шею, то сразу умрешь. Ну, или тебя парализует.

–  Не обязательно, - сказал он.
– Только если повредить спинной мозг, который находится в спинномозговом канале. А кости - это ерунда. Я буду предельно осторожен, чтобы е тобой ничего страшного не случилось.

–  А врачи не заподозрят подвоха?

–  Им и в голову не придет!
– заверил мистер Джутинг.
– После зелья сердце у тебя будет биться еле-еле, и врачи решат, что ты умер. К тому же они увидят, что у тебя сломана шея, и не станут дальше ничего выяснять. Если бы ты был постарше, могли бы сделать вскрытие. Но детей врачи резать не любят. Главное, скажи: ты все понял? Запомнил, что делать?

–  Да.

–  Нельзя допустить ни малейшей ошибки, - предупредил он.
– Если хоть что-то пойдет не так, весь план провалится.

–  Я же не идиот! Сам понимаю!
– не выдержал я.

–  Тогда приступим!
– скомандовал он.

И я приступил.

Одним махом проглотил жидкость, поморщился - на вкус она оказалась очень противная. Я передернулся, когда почувствовал, как все тело немеет. Больно не было, но появился какой-то неприятный холодок. У меня застучали зубы.

Минут через десять зелье окончательно подействовало. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, я не дышал (то есть дышал, конечно, но совсем незаметно), сердце остановилось (опять же не до конца).