–  Хозяйка… - Колобок отлепился от дерева и нетвердой походкой потопал за ней, выцарапывая из кобуры «тэтэшник».

–  Заточка!
– крикнула Оксана.
– Помогите кто-нибудь!

Из-за кустов донеслись крики: со стороны лагеря к ним бежали. Порученец до предела вывернул шею мутанта, прижав его морду к траве. Рука Заточки взметнулась, в лучах осеннего солнца блеснула узкая полоска стали. Мутант уже почти вывернулся из-под человека, но не зря Заточка носил свое прозвище - он любил и умел пользоваться холодным оружием, за состоянием которого всегда тщательно следил. Лезвие вспороло горло собаки, вошло в него, как опасная бритва в хлеб. Разлетелись кровавые брызги, мутант выгнулся, сбросив человека, задними лапами напоследок лягнул в грудь - и сдох.

–  Что?!!
– с громовым криком на поляну вылетел Слон, сжимающий в обеих руках по автомату. Глаза его были страшными, лицо побагровело. Он увидел Оксану и стоящего рядом Колобка с пистолетом, увидел окровавленного Заточку, который растянулся в траве, держась за грудь, и мертвого мутанта.

Вслед за хозяином из кустов вывалило с десяток сталкеров, на поляне сразу стало тесно.

–  Ты почему из лагеря сама ушла?!
– Слон развернулся к дочери, сверкая бешеными от гнева глазами, и она поняла, что сейчас не время спорить.

–  Я… в туалет, мне просто в туалет надо было!
– пискнула девушка, делая шаг за Колобка.
– И я не одна, со мной они были… Заточка, миленький!
– Она побежала к порученцу, которому Филин с Делягой помогали подняться.
– Как ты? Он тебя сильно ранил? Тебе к доктору надо, перебинтовать…

В походе кашеварили Заика с Емелей, а Варвара ку- * харила только для Слона и Оксаны - на плитке в отдельной палатке. Ужин был готов, но сначала женщина помогла Оксане помыться и переодеться. Они скрылись в своем шатре, Слон ушел в свой, велев не беспокоить, пока Оксана не соберется к ужину. Колобок встал возле женской палатки, сложив руки на груди и флегматично поглядывая вокруг, сжимая в правой кусок черного хлеба - то ли успел взять с общего стола, то ли добросердечная Варвара сунула. Заточка с перебинтованный грудью и вымазанным зеленкой лицом, бледный, но гордый собой, уселся по-турецки под палаткой хозяина и оттуда поглядывал то на Колобка, то на вторую палатку.

Сталкеры расселись на лавках вокруг стола под навесом, Заика притащил огромный котелок с наваристой мясной похлебкой и щедро разливал половником в миски, стол украшали тарелки с хлебом, вчерашние Варва-рины пирожки, кружки с чаем и компотом, поднос с помидорами и огурцами. Веселый гомон стоял над большой поляной - тут собрались все, кроме четырех часовых, которые прохаживались вдоль частокола. Заточка все чаще с завистью поглядывал в сторону навеса, откуда то и дело доносились взрывы хохота.

–  Пьяную Динку из «Штей» легче довести до оргазма, чем до дома, - поведал Деляга.

Тут же другой сталкер стал рассказывать:

–  Идет Меченый по Зоне, включает радио и слышит: «Вы слушаете радио «Европа-плюс»!» «Господи, и откуда они всё знают?!» - подумал Меченый…

–  Идёт псевдоплоть, а навстречу ей химера. Псевдоплоть: «Привет, кабан». Химера обиделась: «Какой кабан, я химера!» - «А я говорю - кабан».
– «Пойдём к бюреру, он умный, он разберётся». Приходят к бюреру, а он им: «Привет, кабаны!»

Кто-то хохотнул, кто-то презрительно свистнул - тупой анекдот. Опять заговорил Деляга:

–  Стоят возле заброшенного чернобыльского кинотеатра два кабана-мутанта и задумчиво жуют пленку «Сталкера». Один говорит: «Слышь, Вася, а фильм ничего так, тока пресноватый». Другой отвечает: «Не, Ле-ха, мне книжка больше понравилась».

–  «Жизнь после пятидесяти только начинается», - подумал Слон и приказал Заточке налить еще пятьдесят.

Порученец вскинул голову, уставился на сталкеров, но не смог определить, кто рассказал эту байку. А другой голос уже завел:

–  Подходит маленький мальчик из поселка у Кордона к прапорщику на КПП и спрашивает: «Скажите, дядя военный, а зачем у вас на фуражке вот этот хлястик пришит?» Ну, прапор гордо расправил плечи и отвечает: «Понимаешь, малыш, когда в Зону пытаются прорваться преступники и я преследую их, то бегу так быстро, что приходится на подбородок опускать хлястик, чтобы фуражка от ветра не слетела. Вот». «Понимаю, - говорит малыш.
– А папа-сталкер мне рассказывал, что хлястик нужен для того, чтобы у вас хавальник не разнесло, когда в свисток дуете…»

Недовольный тем, что не может присоединиться к шумной компании, Заточка покосился на Колобка. Тот замер у второго шатра, только челюсти равномерно двигались. Заточка в очередной раз подивился, почему молодого увальня окрестили в Зоне не Теленком или Коровой, а всего лишь Колобком? Не такой уж телохранитель был и толстый, но вот жевал почти без перерыва. Порученец снова кинул завистливый взгляд на общий стол. Там стало тише, сталкеры примолкли, слушая нового рассказчика (анекдоты в Зоне не переводились). Из-за частокола доносился слабый стрекот цикады. И ведь не отойдешь, мало ли, вдруг Слону приспичит чего? Кто-то должен до народа указания начальства доносить. Он, Заточка, на боевом посту… а так жрать хочется! Да и просто в теплой компании посидеть, поржать от души - анекдоты всегда глупые, но попадаются смешные, и захочешь, да не удержишься. Хотя Заточку и не любят, но говорить про то прямо в глаза опасаются. Он вздохнул, улегшись боком на траву, прикрыл глаза.