Финнеган взвыл от боли, но удержался на ногах.

Сыщик схватил его за воротник и развернул к себе. Тренер поднял руки и зажмурился. Видя, что он не сопротивляется, а Бер не собирается убивать его на месте, Пол вздохнул с облегчением. К тому же он убедился в беспочвенности своих сомнений насчет физических способностей детектива.

— Ты какого хрена тут делаешь? — рявкнул Бер на тренера.

— Ничего. Ничего не делаю, — взвизгнул Финнеган.

— А чего ж ты тогда убегал?

— Да ничего. Просто тренировался. Я…

Пол сделал шаг вперед и сказал как можно спокойнее:

— Билл, в чем дело?

Бер немного ослабил хватку, и тренер достал ногами до пола.

— Привет, Пол. Я давно хожу сюда. Форму поддерживаю.

— Ну да, — ухмыльнулся Бер.

— И это не имеет отношения…

— Чушь собачья! А ну колись! — Детектив одной рукой схватил тренера за горло, а другую резко отвел назад, как для удара.

— Я гей. Понятно? Я гомосексуалист. — На лестнице на мгновение стало тихо, пока Бер и Пол переваривали услышанное. А Финнеган счел нужным продолжить: — Но я никогда в жизни не притронулся ни к одному ребенку. Ни разу. — Похоже, гром среди ясного неба не обернется дождем.

— Боже, Билл, чего же ты убегал?

— Да потому, что я детский тренер по футболу. А здесь не Нью-Йорк, понимаете? Людям здесь это не понравится. Черт побери! — закричал он, и его слова разнеслись эхом на лестнице, отражая глубину его отчаяния и унижения. Пол посмотрел на Бера и покачал головой. Тот отпустил бедолагу.

— Я не хочу лишиться работы.

— Никто не узнает, Билл, — пообещал Пол.

Тренер задышал спокойнее, кивнул и вышел в ночь. Мужчины вернулись в зал и еще раз осмотрели всех присутствующих, но тщетно.

Задира ехал быстро, даже слишком быстро, и каждые три секунды смотрел в зеркало заднего вида. Эти двое у стойки были полицейскими, точно, и они искали именно его. Надо же, они не заметили его в раздевалке. Когда эти двое остановились поговорить с администратором, Задира схватил четырехкилограммовый блин, проскользнул в раздевалку и спрятался за углом возле туалета, готовясь вырубить того, что побольше. Но в раздевалку они не зашли. Он подождал две минуты, а затем выбежал через входную дверь, и они его не заметили. Или эти двое ротозеи, или же ему просто здорово повезло — пока непонятно. А еще он не мог сообразить, каким образом они вышли на него после его «визита» к Тэду, но то, что здесь есть какая-то связь, сомнений не вызывало.

Теперь ему надо было решить, что делать дальше. Перво-наперво немного остыть и позвонить Ригги. «Стоп», — сказал он себе. Ригги лучше не звонить, иначе жди «визитеров». Хозяин постоянно искал новых подручных и был заинтересован в том, чтобы их «проверить». Задира подумал, что, наверное, пока не стоит ставить его в известность. С этой проблемой он постарается разобраться сам. Задира вдруг почти физически ощутил тошнотворное чувство уныния: гордился, что настоящий профессионал, и не смог без последствий замочить этого придурка Тэда. Он быстро проехал перекресток Джун и Проуссер, почти физически ощущая преследующий его страх. Амортизаторы жутко заскрипели — колесо попало в выбоину. Посмотрев вверх, суеверный Задира увидел, что светофор переключается с желтого на красный.

Патрульная Стейси Дженнингс опустила радар, включила проблесковый маячок и устремилась по Джун-роуд вслед за «шевроле-эль-камино», промчавшимся мимо нее со скоростью девяносто километров в час. «Здесь разрешено только шестьдесят», — ужаснулась она. Стейси нравилась ее работа. Ей двадцать четыре года, и последние полтора года она работает в полиции. Стейси сама удивлялась, что у нее получилось. Все ее подруги работали секретарями или менеджерами в банках или учились на юридическом факультете. Она бы на их месте умерла от скуки. И хотя во время ее дежурств на дороге ничего серьезнее вождения в нетрезвом виде пока не случалось, Стейси готовилась к ним очень ответственно. Она знала, что на дороге возможно всякое, но в любом случае действовать нужно в соответствии с правилами, которые она усвоила еще в полицейском училище: подойти к машине со стороны водителя, оставаясь как можно дольше в мертвой зоне, и остановиться в полуметре от двери, чтобы водителю пришлось оборачиваться назад, когда он будет открывать дверь. Это чтобы не оказаться на линии огня, если водитель вдруг достанет оружие. Стейси усвоила, что каждая машина — это источник потенциальной опасности. Осознание этого заставляло ее сердце биться чаще и взвинчивало так, что даже после дежурства без происшествий ей приходилось по полчаса снимать стресс на степпере, который отец подарил ей на Рождество. Только так ей удавалось избавиться от напряжения, а заодно и устать настолько, что, ложась в постель, она немедленно засыпала. Папа ею очень гордился, хотя и беспокоился, как бы с ней чего-нибудь не случилось. Дорога есть дорога.

Пока ее машина набирала скорость, «эль-камино» был уже у Клермонт-стрит — водитель явно решил от нее оторваться. Стейси почувствовала, как застучало в висках и сжался желудок. Она прибавила газу. Это первый нарушитель, который пытается от нее уйти. Стейси схватила микрофон, но расстояние между патрульной машиной и «эль-камино» стало сокращаться. Нарушитель сбросил скорость, перестроился в правый ряд, как бы собираясь остановиться, но продолжал движение. Теперь она хотя бы была уверена, что он видел ее маячок. Стейси включила сирену, которая успела крякнуть лишь пару раз — «эль-камино» замер у обочины. Стейси остановилась в трех метрах сзади и поставила рычаг селектора в положение парковки. Ее машина была оборудована установленной на приборной доске видеокамерой, которая после включения проблескового маячка автоматически фиксировала остановку машины для проверки в целях ее безопасности, для последующего анализа действий патрульного и для защиты прав водителей. Помедлив пару секунд, Стейси решительно вышла из машины.

Чувство растерянности, досады и страха одновременно сменилось отвращением к самому себе. Задира понимал, что ведет себя как подросток, впервые вступивший на кривую дорожку. Неудачи посыпались на него градом. Теперь вот еще предстоит проверка водительских прав, и будет совсем плохо, если патрульный уже в курсе, что его ищет полиция. Задира сидел неподвижно, скосив глаза на внешнее зеркало заднего вида, в котором отражался направлявшийся к нему патрульный. Он остановился в паре метров от него, и Задира увидел, что это женщина. Хорошенькая. И молодая. Светлые волосы, собранные сзади в тугой хвост, на лице ни капли косметики. Стоячий воротник куртки был с белой шерстяной опушкой, которая закрывала ее лицо до подбородка, и это ей очень шло. Женщина постучала в окно, которое Задира опустил. Он даже вытянул шею, чтобы получше разглядеть ее.