– Вроде. – Я прислушался к своим ощущениям. Согреться согрелся, только кости чего-то ломит. Погода меняться будет? Меновазином бы натереться.

– Вы сейчас куда, на рынок? – Ворон вылил себе в тарелку остатки из супницы.

– Да надо бы, – задумался я.

– Зачем? – Ветрицкий выловил из супа кость и начал обгладывать с неё мясо.

– Еда, лыжи. Может, что-нибудь типа плащ-палаток присмотрим.

– Понятно. – Николай кинул обглоданную кость обратно в тарелку. – Что за мясо, кстати?

– А ты уверен, что хочешь знать? – оторвался от еды Жан.

– Не-а.

– Вот видишь...

Увидев, что суп съеден, хозяин унёс супницу и принёс взамен большое блюдо с жареной рыбой, кастрюлю с макаронами и чашку с острым соусом. Не отметить это событие было нельзя, и мы ещё раз выпили. Жан ел мало и вскоре, осоловело откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза.

– Обожаю карасей! Самая та закусь. – Обрадованный Ворон вытаскивал кости из немаленькой рыбины. Вроде шпендель, а жрёт за троих. И куда только девается?

– А на что закупаться будем? – дурацким вопросом испортил мне настроение Макс.

– Вопрос, конечно, интересный, – тяжело вздохнул я. – Поскольку бабок нет, придётся продать что-нибудь ненужное.

– Чтобы продать что-нибудь ненужное... – напомнил мне Николай.

– К счастью, не всё ненужное приходится покупать, – усмехнулся я.

– На что это ты намекаешь? – забеспокоился Ветрицкий.

– На ножик твой с дракошками он намекает, – загоготал Макс.

– А почему на мой нож, а не на твой кинжал?

– Да пожалуйста, для пользы дела не жалко, – великодушно согласился Макс. Вот и хорошо, никто его за язык не тянул, теперь можно будет раскулачивать без проблем. Парень сплюнул рыбьи кости и гордо улыбнулся. – Мне этот кинжал на фиг не нужен. У меня мачете есть.

– Макс, ты как скажешь что-нибудь, – оторвался от карася Ворон, – хоть стой, хоть падай. Что ты в этой железяке нашёл?

– Сам ты железяка. Это труподел.

– Тебя на-это-самое... Ну, ты понял. – Я свинтил пробку со второй бутылки. – Накололи.

Труподел – это клинок, на который наложено комплексное боевое заклинание. Помимо прочности и невероятной остроты, такое оружие получало способность пробивать зачарованную броню и практически без помощи владельца находить щели и слабые места в доспехах. Один удар – один труп. Очень в Братстве такие клинки уважали. Вот только не могу себе представить чародея, потратившего кучу времени и сил на корявую железяку Макса. Да и стоил настоящий труподел столько, что дешевле стволами с ног до головы обвешаться. Не по Максовым доходам.

– Много лавэ спустил? – поинтересовался Ворон.

– Да что вы понимаете? – вскипел Макс и обнажил мачете. На широком лезвии без долов и граней засеребрился странный узор. – Мне его со склада выдали.

– Заклинание сильное, постоянного действия. – Жан ненадолго заинтересовался лезвием и снова закрыл глаза. – Заряд почти полный.

– А скажи мне, Макс, дружище, – мягко проговорил я, – с какого перепугу кладовщик тебе его выдал?

Раз Жан говорит, что заклинание настоящее, значит, так и есть. Но если продукты теоретически ещё можно незаметно умыкнуть со склада, то с оружием такой номер не прокатит. Тем более с магическим.

– Ну... – замялся парень, – я с ним договорился...

– Каким образом? – Я кое-что заподозрил и не собирался закрывать эту тему.

– Это экспериментальный клинок, одна из первых серий. – Чувствовалось, что Макс что-то недоговаривает. – Всё равно только зря на складе пылился...

– Лук тоже пылился? – Мне пришла в голову одна идея, и я закинул пробный шар.

– Ну да, пылился, – отвёл глаза Макс. Мой выпад попал точно в цель.

– Что такое с моим луком? – очнулся Ветрицкий.

– Да всё нормально. – Я нервно постучал по столу вилкой. – Ты взял этот хлам и оставил кладовщику второй «Калашников»?

– Да, – словно признание вытягивали из него клещами, прохрипел Макс.

– Что ещё?

– Что – ещё?

– Дурочку не включай! – рявкнул я. – Что ты ему ещё оставил?

– Бинокль морской, пару амулетов: «Кошачий глаз» и «Игла поиска»... – начал перечислять побледневший Макс.

– Ну ты и свистишь. – В отличие от Ветрицкого, до Ворона сразу дошло, чем это чревато.