Да, Парсонсу все это казалось вполне нормальным, но больше никто в этом мире не разделил бы его точки зрения. Как ни крути, в Вигваме уже очень долго - почти всю жизнь Лорис - нетленным хранится покойник. Специально для этого построен Духовный Куб - сложная, дорогостоящая техника. Да и разве не для этого ставились опыты с переносами во времени, конструировалась хронодрага? И если уже столько сделано, Лорис, Хельмар и их единомышленники, несомненно, готовы идти до конца.

Но один факт по-прежнему казался Парсонсу непостижимым. В этом обществе все зиготы сохраняются и развиваются в Фонтане, деторождение сугубо искусственный процесс. Тщательно подбирая слова, Парсонс спросил:

– Лорис, вы сказали, этот человек - ваш отец. Он тоже родился в Фонтане?

Она настороженно посмотрела на него, Хельмар тоже.

– Все рождаются в Фонтане, - тихо произнесла она.
– Все без исключения.

– Какое отношение это имеет к вашей задаче?
– обеспокоенно проговорил Хельмар.
– Мы очень точно зафиксировали все параметры его физического состояния в момент смерти. Вас должна интересовать его смерть, а не рождение.

– Кто построил здесь Куб?
– спросил Парсонс напрямик.

– Ответь, - еле слышно вымолвила Лорис, глядя на Хельмара.

– Он той же конструкции, что и правительственный в Фонтане, - неохотно объяснил Хельмар.
– Скопировать чертежи и построить уменьшенную модель было нетрудно.

– Но кто это сделал?
– допытывался Парсонс.
– Кто копировал чертежи, кто строил? Ведь это огромный риск, значит, и цель была серьезная.

– Цель, - ответила Лорис, - сохранить тело моего отца.

Парсонс почувствовал, как у него сильно забилось сердце.

– Значит, Куб построили после его смерти?

Собеседники промолчали. Спустя некоторое время Лорис произнесла:

– Я согласна с Хельмаром. Не понимаю, что общего это имеет с вашей задачей.

– Значит, я наемный работник, а не добровольный помощник, и не имею права на откровенность?

Хельмар зло сверкнул глазами, Лорис же выглядела скорее озабоченной, чем сердитой.

– Вовсе нет, - смущенно ответила она.
– Видите ли, риск и впрямь очень велик, поэтому вам лучше не знать лишнего. В самом деле, доктор. Когда вы лечите пациента - больного или раненого, - разве вас интересует его биография, цель его жизни, убеждения, мировоззрение?

– Нет, - признал Парсонс.

– Мы заплатим. И перенесем вас в любой период, на ваше усмотрение. Лорис сидела напротив него и улыбалась заискивающе, многообещающе.

– У меня есть жена, - сказал Парсонс.
– Я ее люблю и хочу к ней вернуться. Больше мне от вас ничего не нужно.

– Мы знаем, - произнес Хельмар.
– Видели вашу жену, когда искали вас.

– Зная об этом, - сказал Парсонс, - вы все-таки перенесли меня сюда без моего ведома и согласия. Из чего следует: вам все равно, что я думаю и чувствую.
– Помолчав, он добавил:

– Для вас я всего-навсего раб.

– Доктор, вы не правы.
– На глазах Лорис блеснули слезы.
– Вы не обязаны нам помогать. Если хотите, можете хоть сейчас вернуться в свое время.

Она встала, сдавленно произнесла "извините" и выбежала из комнаты.

***

– Доктор, поймите и вы ее, - спокойно проговорил Хельмар и глотнул кофе.
– До вашего появления у Лорис не было ни единого шанса. Допустим, я вам не нравлюсь, но ведь это не играет никакой роли. Давайте считать, что вы поможете не мне, а ей.

"Пожалуй, - сказал себе Парсонс, - в этом есть смысл".

Но все-таки Лорис, хоть и пошла на попятный, так и не дала ему прямого и честного ответа. "Но почему они так упорно скрытничают, - недоумевал Парсонс.
– Если не доверяют мне, почему показали человека в Кубе? Почему готовы допустить меня к нему со скальпелем в руке? Или боятся, что я не соглашусь помочь, если разузнаю о них побольше?"

Решив до поры до времени оставить эти мысли, он погрузился в молчание и, подобно Хельмару, отдал должное кофе "ройял". Бренди был очень хорош настоящий коньяк. Наконец Хельмар поставил чашку и поднялся.

– Ну что, доктор, вы готовы к осмотру пациента?

– Да, - сказал Парсонс.
– Пойдемте.

Двое мужчин и женщина стояли рядом и напряженно следили за механизмами, приближавшими к ним Куб. Наконец тот остановился. В зале горело множество ярких ламп, в их свете Парсонс увидел, что Куб слегка подался назад и почти тотчас замер. В его глубине медленно покачивалось безжизненное тело. Меднокожий бог висел между мирами живых и мертвых и ждал воскрешения.