Он пожал плечами:

– Нам просто следует быть осторожными. Очень.

Город синхов вынырнул из-за узорчатой завесы джунглей столь внезапно, что Лан-Ар даже растерялся. Ведь казалось, что они все время брели по нехоженым местам, то прорубаясь сквозь колючую поросль акаций, то путаясь в повисших, словно волосы, лианах. А потом – раз! – и перед Лан-Аром выросла желтая стена, невысокая, с округлой кромкой и как будто слепленная из песка. Чуть поодаль, шагах в двадцати, в зелени южного леса вдавалась смотровая башня мягких очертаний с узким глазом единственной бойницы; была она немногим выше городской стены, и Лан-Ар в недоумении плечами пожал: толку-то с этой башенки?

Рядом, тяжело дыша, остановилась Нитар-Лисс. Ей, привыкшей проводить время в библиотеке Храма или же в седле щера, было тяжело с непривычки идти по лесу, даже налегке – Лан-Ар тащил на себе их единственный, а оттого несусветно тяжелый мешок.

– Ну вот и пришли, – сказала ийлура, сдувая упавшую на глаза прядь, – осталось добраться до городских ворот.

Прихрамывая, она медленно двинулась вдоль стены, затем обернулась:

– Ты идешь?

– Здесь как-то слишком тихо, – нахмурился Лан-Ар, – не нравится мне это.

Нитар-Лисс беззаботно махнула рукой:

– Брось. Вокруг поселений синхов всегда тихо. Это тебе не свободные города в Диких землях. Пойдем же.

Лан-Ар только вздохнул. Темная ийлура, за которой он шел, сам толком не понимая зачем… Было видно, что она устала и едва держится на истертых в кровь ногах и что все, о чем мечтает – это добраться до жилья, нормально поесть, полежать в горячей ванне с ароматическими травами, а после заснуть в мягкой и чистой постели. После нескольких дней перехода Нитар-Лисс имела крайне плачевный вид; лицо осунулось, похудело, и глаза, казалось, стали еще чернее и глубже. А исцарапанные руки так и светились синими жилками, с каждым днем становясь все прозрачнее и прозрачнее.

– Ну пойдем, – проворчал ийлур и двинулся следом.

Очень вовремя, поскольку ковыляющая впереди Нитар-Лисс опасно покачнулась.

– Покровители… Голова закружилась, – выдохнула она, освобождаясь от поддержки Лан-Ара. И тут же добавила: – Все бы отдала за хорошую ванну!

Ийлур промолчал, все еще чувствуя на ладонях тепло ее легкого тела, а про себя подумал, что они выбрались из чащобы вовремя, поскольку слабеющая Нитар-Лисс в любую минуту могла слечь с лихорадкой, и тогда – все.

«Все? Тогда ты был бы свободен». – Лан-Ар смотрел на узкую спину идущей впереди ийлуры. Наверное, как раз спина у Нитар-Лисс и болела; ийлура то и дело хваталась за поясницу, а порой с ее губ слетал чуть слышный стон.

«Но я иду за сокровищами элеанов», – возразил сам себе Лан-Ар. И тут же зло сплюнул под ноги. Какие, к Шейнире, сокровища? Пришла пора сказать правду хотя бы самому себе: он попросту тонул, как муха в меду, в бархатной черноте глаз этой женщины. Без надежды на взаимность, с глухой тоской в груди, которая больно перебирала щупальцами каждый раз, когда Нитар-Лисс опиралась на его руку.

Лан-Ар с наслаждением пил эту боль, как сладкий яд, как настойку из лепестков золотых роз, которая медленно убивает, но перед уходом делает смертного счастливым.

«Дурак. Она выбросит тебя, как изношенное платье, когда ты станешь ей не нужен».

Ийлур вздохнул. В общем, возразить было нечего.

– Уфф. – Нитар-Лисс остановилась, растирая ладонью поясницу. Затем оглянулась на Лан-Ара и криво улыбнулась. – Нужно будет принести жертву Темной Матери, иначе завтра я не поднимусь с кровати.

Поймав недоумевающий взгляд Лан-Ара, она мотнула головой:

– А, да что там… Пока я приношу жертвы Шейнире, она позволяет мне ходить… Когда-нибудь расскажу, как было дело.

…К полудню они достигли ворот, а заодно и единственной в этих местах дороги. Здесь Лан-Ар наконец ощутил, что подходит к городу: душераздирающе скрипела выезжающая телега, стрекотали синхи, порыкивали щеры. Два синха в темно-синих альсунеях вышли из города и отправились куда-то пешком, оставляя в пыли отпечатки когтистых лап, затем вдогонку поспешило еще одно дитя Шейниры, уже в коричневой альсунее с яркой вышивкой по подолу.

– Посвященный, – только и заметила Нитар-Лисс. – Интересно, куда это они направились… Ну да ладно. Следуй за мной.

Выпрямившись, она решительной поступью выбралась на дорогу, подождала, пока отчаянно дребезжащая и скрипящая телега с запряженным в нее щером освободит проход… И тогда на них обратили внимание.

Как из-под земли на дороге вырос сутулый синх в чистой альсунее. Капюшон был отброшен за спину, мелкие чешуйки маслянисто поблескивали на солнце. Глаза – круглые и желтые, точно золотые монеты, – казались холодными и лишенными какого бы то ни было выражения.