–  Да, Ренисенб… Но это всего лишь предположение. Доказательств у меня нет. И я сомневаюсь, что доказательства найдутся. Поэтому и посоветовал Имхотепу считать ее смерть несчастным случаем. Кто-то столкнул Нофрет со скалы, но кто, нам не узнать.

–  Ты хочешь сказать, что это может быть и не Себек?

–  Возможно, и не он. Но нам, как я уже сказал, скорей всего не узнать этого. Так что лучше об этом не думать.

–  Но, если не Себек, кто же тогда?

Хори покачал головой.

–  Хоть у меня и есть мысли на этот счет, я могу ошибаться. Поэтому не буду их высказывать…

–  Но в таком случае мы никогда не узнаем?

В голосе Ренисенб звучало смятение.

–  Может… - Хори помолчал.
– Может, это и к лучшему.

–  Не знать?

–  Не знать.

Ренисенб вздрогнула.

–  Но тогда, о Хори, мне страшно!

Завершились последние церемонии, были прочитаны положенные заклинания. Прежде чем навсегда замуровать вход в погребальный грот, Монту, верховный жрец храма богини Хатор, произнеся нараспев слова заговора, подмел грот пучком священной травы, дабы вымести из него следы злых духов.

Затем грот замуровали, а все, что осталось после бальзамирования: горшки с окисью натрия, притирания и длинные лоскуты холста, которыми пеленали тело усопшей, - все это поместили в нишу рядом, и ее тоже замуровали.

Имхотеп, расправив плечи, облегченно вздохнул и согнал с лица подобающее случаю выражение грусти. Все было сделано достойным образом. Нофрет погребли, соблюдая предписанные обряды, не жалея затрат (кое в чем лишних, по мнению Имхотепа).

Имхотеп поблагодарил жрецов, которые, завершив свои ритуальные обязанности, вновь превратились в обычных, наделенных земными заботами людей. Все спустились в дом, где жрецов ждало обильное угощение. Имхотеп обсудил с верховным жрецом недавние перемены в политике. Фивы превращались в могущественный город. Возможно, скоро снова произойдет объединение Египта под властью одного правителя, и тогда опять наступит золотой век, как во времена строителей пирамид27.

Монту с уважением и похвалой отзывался о царе Небхепете-Ра. Отважный воин - и вместе с тем человек благочестивый. Вряд ли Северный Египет, где процветают корыстолюбие и трусость, сумеет оказать ему сопротивление. Единый Египет, вот что нам нужно. И в этом, несомненно, великое предназначение Фив…

Они прогуливались, рассуждая о будущем.

Ренисенб оглянулась на скалу, в которой навеки была замурована Нофрет.

–  Вот и все, - сказала она себе и почувствовала облегчение. Она, неизвестно почему, все время опасалась, что в последнюю минуту вдруг вспыхнет ссора и начнут искать виноватого! Но погребение Нофрет было совершено с достойным одобрения благолепием.
– Все кончилось, - прошептала Ренисенб.

–  Надеюсь, да, - едва слышно откликнулась Хенет.

Ренисенб повернулась к ней.

–  О чем ты, Хенет?

Но Хенет отвела взгляд.

–  Я только сказала, что надеюсь, все кончено. Бывает ведь и так: думаешь, все кончилось, а оказывается, это только начало. Чего ни в коем случае нельзя допустить.

–  О чем ты, Хенет?
– сердито повторила Ренисенб.
– На что ты намекаешь?

–  Я никогда ни на что не намекаю, Ренисенб. Я не могу себе этого позволить. Нофрет погребли, и все довольны. Теперь все стало на свои места.

–  Мой отец интересовался тем, что ты думаешь про смерть Нофрет?
– спросила Ренисенб. Голос ее звучал требовательно.

–  Конечно, Ренисенб. И очень настойчиво. Он хотел, чтобы я доложила ему все, что думаю по этому поводу.

–  А что ты ему сказала?

–  Что это был несчастный случай. Что еще я могла сказать? Уж не думаешь ли ты, что я предположила, будто несчастную девушку мог убить кто-нибудь из членов нашей семьи? "Никто бы не осмелился, - уверяла я его, - хотя бы из великого почтения к тебе. Они могли роптать, но не более того, - сказала я.
– Можешь мне верить, - сказала я, - что ничего подобного не произошло!" - усмехнулась Хенет и кивнула головой.

–  И мой отец поверил тебе?

И снова Хенет с удовлетворением кивнула головой.

–  Твой отец знает, как я блюду его интересы. Он всегда верит старой Хенет. Он ценит меня, чего не делают все остальные. Пусть так, моя преданность вам служит мне наградой. Я не ищу благодарности.

–  Ты была предана и Нофрет, - заметила Ренисенб.

–  С чего ты это взяла, Ренисенб, не понимаю. Я обязана, как и все другие, выполнять приказания.

–  Она считала, что ты ей предана.

Хенет вновь усмехнулась.

–  Нофрет не была так умна, как ей казалось. Она была чересчур гордой и решила, что ей принадлежит весь мир. Что ж, сейчас ей предстоит держать ответ перед судом в Царстве мертвых - там ей вряд ли поможет ее хорошенькое личико. Мы, во всяком случае, от нее избавились. По крайней мере, - еле слышно добавила она, дотронувшись до одного из висящих у нее на шее амулетов, - я на это очень надеюсь.

–  Ренисенб, я хочу поговорить с тобой о Сатипи.