Орудуя ножом, вампир быстро начертил на земле пентаграмму, воткнул в центр тоненькую белую свечу. Еще несколько драгоценных минут ушло на щелканье кремнями — и только потом затрепетал желтый огонек. Тэл удовлетворенно вздохнул, отошел на пару шагов: пентаграмма медленно наливалась недобрым алым свечением. Это «выгорали» наложенные на двери чары Мессира.

Заденешь такую пентаграмму — останется горстка пепла. Лучше подождать в сторонке, пока подвешенная на дверях Сила просочится в Бездну…

— Вот и ладненько, — буркнул Тэл, переступая через догоревшую свечу.

Ему вдруг пришла в голову мысль, что надо было лезть в окно, но потом Тэл махнул рукой на запоздалую идею. Какая разница — окно или дверь? Если Мессир накладывал чары, то наверняка и про окна не забыл. К тому же, окно высоко, до него еще лезть и лезть…

«Что сделано, то сделано», — и Тэл, вытянув вперед руку с амулетом, медленно вошел в спящую башню.

…В отсутствие хозяев замок заселили пауки. Маленькие и большие, с тонкими ножками и мохнатые — они были повсюду. Со стен, с потолочных балок свешивались серые полотнища пыльной паутины, в углах что-то копошилось, и тихий шелест лапок по камню сопровождал каждый шаг Тэла.

Но вампиры не боятся пауков. Тэл преспокойно дошел до винтовой лестницы и начал подниматься, не забывая поглядывать на амулет. Горный хрусталь играл всеми цветами радуги, сигнализируя о невероятно мощных чарах где-то рядом.

«Знаем-знаем», — хихикнул Тэл, — «осталось немного, и не будет больше слабенького вампира. Я еще и с Мессиром смогу тягаться — хотя, наверное, лучше не стоит…»

Амулет вдруг пыхнул кровавой каплей — и рассыпался черной трухой.

— Ну, вот, — огорчился Тэл, — рановато. Совсем никуда не годится…

Он стоял на лестнице между этажами. Выходило так, что дальше идти было нельзя — чары Мессира начинались именно здесь. Да еще какие!

Тэл снова ругнулся, поминая Бездну и ее демонов. Затем извлек из мешка еще свечу, нацарапал на ступеньке еще одну пентаграмму — она получилась маленькой, но что поделаешь?

«Главное, отойти подальше», — подумал вампир, спускаясь, — «и пусть себе горит…»

Рыжий коготок свечи неуверенно царапнул мрак. Линии пентаграммы вспыхнули сразу, не так, как у входа — а гнилостной зеленью.

«Хорошо Мессир поработал», — Тэл уважительно смотрел на разливающееся по лестнице сияние.

И вдруг — хлоп! — со звуком пробки, вылетающей из бутылки игристого вина, пентаграмма провалилась сквозь ступеньку вниз. Тэл заморгал на обугленную дыру, затем перегнулся через перила — зеленая лужица разливалась по камням предыдущего витка лестницы и начала медленно стекать вниз, оставляя за собой как будто кислотой изъеденный камень.

— Тьфу, вот беда, — вампир озадаченно почесал затылок.

Происходило нечто такое, чего он не предполагал и никогда раньше не видел. Да что же за волшба здесь творилась?

Тем временем расплавленная пентаграмма, напитанная силой заклинания, добралась до первого этажа, проела в камне дырку и со свистом полетела куда-то вниз, под фундамент башни. Затем что-то грохнуло — так, что Тэл едва не покатился по ступенькам — и воцарилась настороженная, тревожная тишина.

Вампир отер выступивший на лбу пот. Кажется, все…

Он сделал неуверенный шаг вперед, на ступеньку, где изначально была пентаграмма — ничего не произошло. Затем, опомнившись, вытащил второй (и последний) амулет. В хрустале отразился чистый лунный свет, а это значило — путь свободен. Тэл устремился вверх, перепрыгивая через ступеньки. Теперь — спешить, спешить, пока Мессир пребывает в неведении!

… Крыши над башней почти не осталось — она провалилась. Над головой тяжко нависали старые, подгнившие балки. Еще выше светились миллиарды звезд — а на полу, усыпанный гниющей позапрошлогодней листвой, стоял гранитный саркофаг.

— Вот оно! — выдохнул Тэл.

Чувствуя, как замирает от восторга сердце, он сделал решительный шаг. Быстрый взгляд на амулет — пока все в порядке. И вместе с тем — тревога, теснящая дыхание.

«Кто знает, на что способен Мессир?»

Тэл, не доходя до саркофага, начертил на полу большую и, как он надеялся, последнюю пентаграмму. Выудил из сумки толстую алую свечу, за которую были плачены баснословные деньги.

«Пусть себе горит», — решил вампир, — «если что и осталось».

Предчувствие не обмануло: саркофаг был заговорен так умело, что даже амулет не помог. Варварский, конечно, способ — так снимать чужие заклятья, но верный. В пентаграмме с заговоренной свечой в центре выгорали любые чары…

— Ну-с, вот и все, — пробормотал Тэл, глядя, как медленно гаснет остаток чужого заклинания.

Ему оставалось только сдвинуть тяжеленную крышку — и спящая красавица окажется на свободе…

«Ты слышишь меня?» — обратился Тэл к той, что ждала его столько лет, — «я пришел. Ты звала, и я пришел, чтобы получить обещанное».