Шрифт:
Тэут-Ахи смеялась, разрушая и эту Возрождающую купель. Рядом безмолвно стояли Дха-Тор и Эа-Ном, в раскаленных доспехах, вооруженные огненными мечами-двуручниками. Сама Тэут-Ахи тоже не упустила случая погрузиться в Первородное пламя; растворяясь в огне, она с наслаждением впитывала вожделенную Силу – и вместе с этим возвращались кусочками цветной мозаики воспоминания.
– Я тебя ненавижу, – прохрипело жалкое существо в клетке, которое и человеком-то было трудно назвать.
– Я заставлю тебя полюбить меня.
– Предпочту умереть.
– Но я получу тебя после смерти, когда пламя свяжет нас куда сильнее, чем жалкие чувства смертных.
Что ж, все случилось так, как она и обещала. Только вот в итоге обернулось как-то неправильно; того, что с ней сделали эти презренные черви, пресмыкающиеся перед камнем алтаря, не должно было случиться!..
Жало Ужаса последний раз чиркнуло по каменной перепонке, и та лопнула со звуком ломаемой скорлупы. Сияющее пламя полилось в бездну; вскоре купель опустела, став просто углублением в граните.
– Ты увлеклась, – пропыхтел Дха-Тор, – в то время как Роо… Мы рискуем потерять его.
Взмах копьем – и наконечник зло ощерился прямо в открытое забрало эрга.
– Ты забываешься, брат . Ты предпочитаешь не помнить, кто вытащил тебя из могильника?
– А ты забываешь закон Бездны, – помешкав, Дха-Тор отвел копье в сторону, – ты что, в самом деле готова навредить мне? Тогда ты просто безумна.
Тэут-Ахи с силой всадила Жало Ужаса в гранит.
– Не тебе судить… Все, мы возвращаемся – и заберем твоего драгоценного Роо…
– Его убили, – вдруг простонал Эа-Ном, – поздно, сестра, поздно! Роо больше нет, его пламя впитала Бездна…
Убили… А разве ты не ожидала этого? Враг обнаружил врага у дверей своего дома. Что он сделает? Правильно… Не раздумывая, разнесет недруга в клочья. Но все это – цена за Силу, плата за обретенное могущество… Разве оно того не стоит?
– Да ты-то откуда знаешь?!! – Тэут-Ахи старательно изобразила удивление, хотя истинный эрг не спообен ко лжи.
– Я почувствовал… – Эа-Ном горестно покачал головой, отчего огоньки на рогах шлема притухли.
– Что ж, тем хуже для них, – теперь приходилось подливать в голос боль и страдание, и получалось это плохо, неубедительно, – Роо будет отомщен!
– Я тебя предупреждал, – зло прошипел Дха-Тор, – а теперь…
Он не договорил.
И указал пальцем куда-то за спину своей сестры.
… Там, нерешительно сжимая меч, стояла Диаран Иллинон, леди Меонара.
– Не дайте ей сбежать, – обронила Тэут-Ахи, – ну, все, разом!
Младшая было метнулась обратно в тоннель, но Тэут-Ахи, побывав во второй купели, сумела ее опередить – и загородить путь к спасению.
– Сражайся, неблагодарная тварь! Сражайся, и умри, как подобает эргу!
Пламя, разводами ползущее по открытому лицу Диаран, окрасилось багровым, словно кровью.
– Вас трое на одну!
– Вы только и достойны этого, – рявунал Дха-Тор, – быть убитыми, как свиньи на бойне!
Диаран подняла меч, но медлила, и Тэут-Ахи показалось, что она пытается звать Эвиона Миита, еще одного мерзкого предателя…
– Сдохни… Умри, предательница! – прошипела она и сделала первый выпад.
Жало Ужаса черкнуло тьму алым, но Диаран ловко уклонилась, кошкой скользнула прочь из кольца, спиной к гранитной глыбе. И позвала, уже в полный голос.
– Эвио-он!
Это было просто смешно. Ее жалкие попытки отбить сразу три пламенеющих жала мести, ее потуги вывернуться, вновь уйти из круга. И, хоть и не достигнуто прежнее могущество, трудно не победить троим одного.
Первым, на удивление, до Диаран добрался меч Эа-Нома, разрубив нагрудник.
– За Роо!..
Копье Тэут-Ахи пришпилило тело младшей демоницы к камню, словно бабочку к бархатке.
А разве не то же самое они сделали с тобой? Разве не провела ты столетия, неспособная даже вздохнуть полной грудью?
И тяжелый двуручник Дха-Тора играючи прошелся по конвульсивно дергающемуся телу, разваливая врага надвое.
– Добивайте, быстро, – скомандовала Тэут-Ахи, – она уже не должна восстановиться… Бездна ей не поможет…
Еще несколько сладких мгновений они рубили медленно стынущие куски камня, раскидывая их по площадке. А затем устремились вперед по тоннелю, к порталу – и наверх.