— По всему видно, что понять природу башни и того, что хранится в ней, можно только внутри нее, — вздохнула я. — Пойдем к костру.

— Ты согласна?

— Я согласилась еще в Урготе! Но теперь хотя бы чувствую себя действительно наемником, а не непонятно кем.

— Аза… У тебя есть родовое имя? — внезапно спросил Галеадзо.

— А зачем тебе? — удивилась я. — А впрочем… у меня его все равно нет как такового. Учитель дал свое.

— У тебя нет ни имени, ни рода. Ты даже не знала о своей звезде… — пробормотал Галеадзо сам себе.

— Все мы, маги, немного странные, — попыталась отшутиться я.

Как ни удивительно, Галеадзо даже улыбнулся, но как-то слишком натянуто.

— Просто у нас принято, что даже сирота имеет родовое имя. И еще тайное имя, данное для защиты.

— Но и матери у вас, должно быть, своих детей не бросают. А тайное имя у меня есть, его дал мне тоже Банчиниев, правда, мне тогда уже лет десять было. И как родовое я обычно называю его имя.

— Ясно. Мое имя Ноэрг.

— Красиво, — пожала я плечами. — На слух приятнее, чем Галеадзо. Мне теперь называть тебя так?

— Галеадзо все-таки привычнее. А это просто, чтоб ты знала. Как никак, а теперь мы вдвоем остались… Знаешь, что радует?

— Что?

— Судя по словам Тэйрона, нас двоих должно быть достаточно для этого похода.

— Да, неплохо… — рассеянно согласилась я, пробираясь обратно к поляне. Идэриус стоял рядом с костром, серьезный и немного грустный.

— Я ухожу, — сказал он мне, я как никогда ранее четко осознала, что исполнение «дела» совсем близко.

Мне стало страшно. Я решила пройтись немного и поговорить с ним.

— Вот так, сейчас уходишь и все? — осипшим голосом спросила я, когда Идэр коротко попрощался с товарищем, и мы отошли от костра. Дроу вел под узцы смирного Леденца, сумка была уже приторочена к седлу.

— Я все рассказал, — улыбнулся дроу. — Идти дальше мне незачем.

— Как это незачем? Мы же с ним поубиваем друг друга на следующий же день!

— Не убьете, — фыркнул эльф. — Уж я-то знаю…

Я недоверчиво хмыкнула.

— Ага, как же, я даже до башни не дойду, совсем свихнусь с этим… Ноэргом…

— Как?! — Идэр застыл, держась за гриву коня. — Как ты сказала?

— Что не дойду до башни…

— Как ты назвала… сказала… про Галеадзо? — повторил Идэр, глядя на меня огромными глазами.

— Ноэрг… Ну, это ведь его имя? Родовое? — пояснила я.

— Он тебе его сказал?! — еще сильнее удивился Идэр.

— Сказал. Эй, это что, новый вид клятвы на смерть? — перепугалась я.

— А он не предупредил, что это значит?

— А что это значит?! — я оглянулась на Галеадзо, занятого костром. Да не будет он мне пакостить так серьезно, по крайней мере, не сегодня.

— Ты будешь в Рыжемостье?

— Нет, — покачал головой дроу. — Я возвращаюсь домой. Дорогу я знаю, недалеко от Солнцеграда есть еще один ход под землю, а там будет проще. Мое возвращение в Иерринус станет залогом того, что ты согласилась помочь и теперь остается ждать. Я должен принести всем весть.

Идэр в очередной раз проверил сумку и бутылку с зельем, запрыгнул на коня и, вздохнув, тронул поводья.

— Стой! — в два нечеловеческих прыжка догнав эльфа, я ухватилась за его рукав.

— Ты так и не сказал, что значит родовое имя Галеадзо! Вернее то, что он мне его сказал.

— Не родовое, — помолчав, ответил Идэр. — Тайное.

И уехал.

А я осталась стоять на лесной тропе, глубокой ночью, думая… Тайное имя… тайное имя одной из самых долгоживущих рас… если даже у людей оно означает, что открывший его доверяет тебе как семье или как лучшему другу.

Ну что я могла сделать после этого?

Только идти и любой ценой доставать это Знание!

Я сквозь зубы выругалась в темноту, пнула подвернувшийся пенек и, злая, вернулась к костру. Ненавижу этих дроу. Они заставили меня чувствовать ответственность, как я ни пыталась от нее отмахнуться.

— А как ты находишь путь к башне? — флегматично поинтересовалась я, когда на горизонте нарисовался небольшой городок.

— Откуда мне знать? — так же вяло отозвался Галеадзо. — Само собой… И вообще, кто из нас двоих ведьма?

Я окинула Галеадзо мутным взором. Однозначно, я.

Жара действовала на меня отвратительно, ощущения были примерно такие, как если бы я напилась — глаза не видят, голова не соображает, язык ворочается с огромным трудом, хочется куда-нибудь лечь и заснуть. И чтоб воды побольше. Просто лето все-таки вспомнило, что оно, пусть и в Берии, но все равно лето. День разгорался, солнце пекло немилосердно, я давно запихнула сапоги в седельную торбу, сняла куртку и теперь покачивала босыми ногами над пыльной дорогой, игнорируя нагревшиеся стремена и распустив ворот рубашки до самых-самых границ приличного. Галеадзо же в полной мере оценил выгодность Тишаниного зелья, однако ему было хуже — глаза жгло, он постоянно щурился, нагнув голову и почти не глядя на дорогу, но гнить под капюшоном тем более не хотел.