Я удивленно приподняла брови, и он пояснил:

— Жду, пока они выберутся из кустов, примут человеческий облик и подойдут к нам.

Он кивнул в сторону, я, конечно же, ничего не заметила. Но Еннофа, а следом и Гордиан, выскочили на дорогу, счастливо улыбаясь, и подбежали к нам.

Еннофа, загадочно поблескивая глазами, погладила Угля по морде и посмотрела на меня снизу вверх.

— Отплатить нечем, ведьма, — вздохнула она.

Да-а-а, честно сказать, не на эти слова я надеялась…

— Предупредить хотела.

— А что такое? — я заинтересованно подалась вперед, но ответил Гордиан.

— Я убегал, удивляясь, почему за мной никто не гонится, — он мягко улыбнулся, — потом понял, конечно… Так вот, остановился я у ворот, думая подгадать удобный момент и стараясь не попадаться никому под ноги. Там стражники разговаривали, я слышал… Они отряд ждут. Скоро ждут. Аж из герцогства Эрьего. Ходит слух, что ведьму ищут, чтоб к герцогу доставить. Хозяйку.

— Кроме меня ж никто не знал, что ты Хозяйка. Даже ведь наместнику не сказала, — добавила Еннофа. — Иначе бы из города не выпустили. Здесь вообще маги редкость, что уж про вашу братию говорить. Так что осторожней.

— Вот черт, — высказалась я. Лестно, конечно, что из-за меня такие хлопоты, но теперь еще и ждать удара со спины. Неужели снова Йоргус, учитель мой дорогой, мать его за ногу, постарался?!

Еннофа развела руками, мол, чем смогли — помогли.

— Ну ладно, чего уж тут поделать, — я вздохнула. — Теперь мы еще и политические беженцы практически. Тогда поторопимся с прощанием. Спасибо, что сказали.

— Спасибо, что спасли, — усмехнулся Гордиан, приобнимая Еннофу. — Даже не знаю, как теперь к Хозяевам относиться… Еще вчера думал — выживу, так всех перегрызу, гадов, а сейчас… Да еще и дроу… Случается же такое…

— Чего не бывает в свете белом, — пожала я плечами. — В общем, пока…

— Бывай, ведьма, — сказала Еннофа и глубокомысленно добавила нам вслед:

— А сказку я про вас еще сочиню, буду младшим рассказывать. Грех такой истории пропадать…

— Хоть она намеками не пугает, — философски заметила я, когда накрости — уже в виде страшных зверюг — скрылись вдали. — Вот, Галеадзо, не успел как следует верхний мир посмотреть, а про тебя уже сказку обещают состряпать. Представь только — большие накрости рассказывают маленьким накростям о том, как Темный эльф и Хозяйка спасли двух их сородичей от другого Хозяина, плохого.

— А ты себя в «хорошие» зачислила? — прищурился Галеадзо. — С твоими-то замашками?

— Конечно, — не смутилась я. — В сказках можно немного поврать! Ведь и про тебя не станут говорить «такой бессердечный ворчливый тип с давно подохшим чувством юмора».

Тут я справедливо испугалась за свое здоровье и пустила коня в галоп.

— Это кара, — изрек Галеадзо, когда ночью на наш лагерь обрушился дождь.

— За что? — вздохнула я, наблюдая, как дорога превращается в чавкающее месиво.

Как назло, вокруг не было ни одного дерева, лес мы успели благополучно миновать за вечер пути, и заночевали буквально в открытом поле.

Делать было нечего, пришлось ехать. Не сидеть же на месте, все равно уже промокли до нитки, так хоть продвинемся вперед.

До большой деревни Носьвы, последнего, по словам Галеадзо, населенного пункта на нашем пути, мы добрались к утру. И дождь соизволил закончиться.

— Ты не думаешь, что мы на редкость везучие, а? — хмуро поинтересовался дроу, глядя на проясняющееся небо.

Последний отрезок дороги мы проехали, свернув с тракта, а, следовательно, не просто по каше, а прямо-таки по болоту какому-то! К тому же деревня стояла на холме, и пришлось подниматься на своих двоих, ибо верхом это было просто невозможно. Лично я падала четыре раза. Галеадзо один — когда попытался помочь мне подняться.

В общем, едва договорившись со старой вдовой на предмет остановки в ее доме и использования ее колодца, мы легли спать. Старушка попалась очень заботливая, постелила мне в комнате на топчане, а Галеадзо — на лавке, долго ахала, глядя на наше общее состояние и пообещала разбудить через несколько часов. А колодец мне был нужен вот для чего — я, будучи в паршивейшем настроении, пошла и торжественно вылила на себя пару ведер воды.

— И г-грязь с-с-смыла, и од-одежду п-постирала, — лязгая зубами, сообщила я старушке.

Галеадзо, недолго думая, сделал то же самое. Я говорила, что дурной пример невероятно заразителен?

А после относительно нормального сна жизнь начала налаживаться. Старушка, назвавшаяся Нией, относилась к тому типу пожилых людей, которых хлебом не корми, а дай повозиться с молодежью. Причем, молодежью считался любой, кто не старше сорока лет. Правда, не знала она, что Галеадзо лет этак пятьсот.