Шрифт:
— Ну, — говорит, — юный революционер, сумеешь теперь дойти до мамы?
Я сказал:
— Теперь сумею. Спасибо вам… И он засмеялся. А глаза у него опять сделались нетерпеливыми. Откинулся на сиденье и говорит:
— Время не ждет. Поехали на Обуховский. Шофер дал мне на дорогу ещё сухарь. А потом «Русский Балтик» дернулся и с дымком покатил прочь…
Старик помолчал, снял с носа очки и принялся протирать их носовым платком.
Пионеры глядели во все глаза туда, где стоял маленький неуклюжий автомобиль «Русский Балтик».
— Это что же выходит — та самая машина? — по чему-то шепотом спросила Лера.
— Ну, уж этого я точно сказать не могу. Десять лет спустя после того случая я подобрал эту машину на свалке, приспособил для школы шоферов. — Старик окинул взглядом просторное помещение автокласса и вздохнул. — Мы ведь в те времена начинали не как вы с ЗИЛами да с «москвичами», любой машинешке рады были.
Со двора донеслись быстрые шаги. В класс вошёл Щепкин.
— Ну, вот я и освободился. Спасибо вам, Иван Алексеевич, что побеседовали с моими форпостовцами. Надеюсь, вы поладили?
Пионеры молчали, смущенные. За них ответил Ива! Алексеевич:
— Поладили. Как не поладить!
Славка покосился на «Русский Балтик», покраснел и ожесточенно куснул ноготь большого пальца.
— Извините нас, пожалуйста, Иван Алексеевич… Старый учитель кивнул и сказал строго, без улыбки:
— Вы молодцы: помогли в тяжелый момент жизни Николаю Курочкину. Между прочим, он тоже мой ученик. Хороший парень, а вот попал в беду.
Симка подошел к допотопной машине, потрогал её неказистое крыло и сказал звонким голосом:
— Я напишу ро неё стихотворение. А вдруг она — та самая?
Глава шестая
ЦЕПНАЯ РЕАКЦИЯ
Симка Воронов, конечно, будет выдающимся поэтом. Правда, пока ещё стихи у него не очень-то выдающиеся. Ну, взять хотя бы последнее, что он написал:
Сердится мама, ругается папа, — Им надоело уже, Что нет меня дома, Что возле «пикапа» Торчу целый день в гараже.Ясно, эти стихи — так себе. И потом, непонятно, почему они написаны не ровными строчками, а какими-то ступеньками? Ведь стихи от этого не улучшаются, а читать их гораздо труднее. Симка обиженно задрал свой острый подбородок и сказал, что «теперь все так пишут».
А Славка сказал: «Нет, не все». Он не поленился, сбегал на большой перемене в библиотеку, принес книгу известного поэта и прочитал из неё вслух всему классу:
Поразбивали строчки лесенкой И удивляют белый свет, А нет ни песни и ни песенки, Простого даже ладу нет!Ребята, конечно, начали смеяться, но Нинка вступилась за Симку. Она сказала, что все-таки он, Симка Воронов, умеет видеть вещи как-то по-особенному.
И в самом деле, когда в один прекрасный день к «пикапу» привернули оба крыла, выправленные и по крашенные, Симка сказал:
— Ребята, смотрите! Наш «Кузнечик» взмахнул крыльями, скоро он запрыгает. А ведь совсем ещё не давно он был грудой утильного лома. А теперь? Посмотрите только на него!
Крылья варил Игорь Соломин. Сначала ему ни за что не хотели это разрешить. Но он сказал:
— Да вы не бойтесь, Максим Назарович, не прожгу я дырки. Уменьшу подачу газа до предела, присадки дам чуть-чуть — ни одного бугра не получится.
И тут же на куске старого железа Игорь показал, как он все это проделает. Да ещё применил «правую» сварку, при которой, как известно даже Лере и Нинке, есть опасность пережога; зато качество сварки куда выше, потому что хорошо прогревается шов.
— Ты где же это так насобачился? — спросил удивленный механик.
Игорь промолчал. А «Пера сказала гордо:
— Соломин из всех нас самый первый ученик Жансултана Алиева, бригадира монтажников из Энергостроя. Может, слышали?
— Конечно. В газете его портрет был. — Механик поскреб в затылке. — Вот дьявольщина!
А электропроводку всю, от стартера до индукционной катушки, монтировал Славка. Схему он выучил наизусть:
— На современных автомобилях с четырехтактным бензиновым двигателем существует два порядка зажигания, в зависимости от расположения кулачков на распределительном валу…