Она встала на пороге, увидев Дэна. Некоторое время Донован и Ханна смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Этот молчаливый поединок стал действовать Кэндис на нервы, и она сказала, пытаясь обратить в шутку не слишком веселый момент:

– Думаю, вы оба хотели бы знать, чем именно вызвана наша встреча.

Никто из гостей не улыбнулся. Кэндис вдруг очень остро ощутила противоречивость ситуации. Вот ее кухня – такая теплая, уютная, полная вкусных и дразнящих запахов. Здесь нужно болтать, смеяться, пить вино. Но вместо этого в комнате висит гнетущее молчание. «Я смогу разбить этот лед», – пообещала себе Кэндис. Она наполнила бокалы вином и продолжила:

– Я позвала сегодня вас – людей, которых я люблю. Я… – Она откашлялась, пытаясь проглотить комок, вставший в горле. – Мне бы хотелось, чтобы вы узнали друг друга получше. Уверена, если вы хотя бы попытаетесь, то найдется много тем для беседы и отношения могут быть вполне нормальными и даже дружескими.

Ханна и Дэн с недоверием уставились друг на друга, а затем, не сговариваясь, – на Кэндис. На лицах их читалось сомнение.

– Ладно, раз так, то переходим сразу к главному событию – будем ужинать.

Кэндис провела гостей в столовую, усадила за стол и твердо заявила:

– Мама, я прочитаю молитву, а ты переводи.

Ханна посматривала на дверь, словно прикидывая, не лучше ли сбежать, пока дело не зашло слишком далеко. Кэндис испугалась, что мать откажется. Вот просто встанет, скажет что-нибудь резкое и уйдет. Она торопливо схватила спички, зажгла первую свечу и умоляющим голосом спросила:

– Мама? Baruch atah adonai… – Кэндис читала молитву, Ханна переводила. Дэн молча слушал, почтительно стоя подле стола.

Но вот кончилась молитва, и в комнате снова повисло неловкое молчание.

– Теперь мы будем есть и восхищаться моими кулинарными талантами, – сказала Кэндис. Мать двинулась в сторону кухни, чтобы помочь, Но она покачала головой: – Садись за стол, мама. Вы с Дэном должны поговорить и познакомиться как следует. Я сама все принесу.

Она ушла в кухню, но прислушивалась к происходящему в комнате очень внимательно. Несколько раз она слышала голос Дэна, но мать упорно молчала. Когда Кэндис вернулась в столовую, ее гости разглядывали друг друга в недружелюбном молчании. Хозяйка поставила на стол суп, И Дэн несколько оживился.

– Выглядит замечательно! – заметил он. – А пахнет еще лучше. Я всегда хотел попробовать мацу.

Ханна фыркнула:

– Тебе стоило угостить его фаршированной рыбой.

– Он съел рубленую печенку, и она ему понравилась! – гордо объявила Кэндис. – Думаю, не стоит подвергать неофита самым жестоким испытаниям. Он мне нужен живым. – Она села во главе стола, чувствуя себя как представитель ООН в попытке примирить две маленькие, но очень гордые и враждующие нации.

– Каждый мог бы рассказать немного о себе, – предложила она. – Чтобы вы узнали друг друга получше.

Гости, не сговариваясь, уткнулись в свои тарелки.

– Впрочем, сначала можно съесть суп, – пошла на попятный Кэндис.

Все трое дружно принялись за суп.

– Это очень вкусно, – сказал Дэн, покончив с первым. – Просто необыкновенно!

– Суп действительно хорош, – ворчливо произнесла Ханна. – Хотя свежей травки могло бы быть и побольше.

Кэндис заулыбалась, не столько довольная похвалой, сколько тем, что гости сказали хоть что-то. Она постарается, чтобы у этих двоих нашлась общая тема. Для начала подойдет благотворительность – это казалось наиболее очевидным.

– Мама, не помню, упоминала ли я, что Дэн много времени уделяет благотворительности. Уолтер Грин и Тодд Уильямс, – уж эти имена мама знает прекрасно, – сделали пожертвования на программу развития детского бейсбола, которую предложил Дэн.

– Это мило, – ответила Ханна. Тон был ворчливый, но она отвечала! Кэндис воспрянула духом.

– Дэн, расскажи нам немного о своей программе и о той философской подоплеке, которую ты видишь в необходимости развития детского спорта.

Дэн улыбнулся и принялся рассказывать о своей программе. Говорил он хорошо, с душой, с улыбкой – любой скряга согласился бы раскошелиться. Но Кэндис, успевшая неплохо изучить своего мужчину, чувствовала внутри его настороженность и готовность защищаться, вздумай Ханна позволить себе какую-нибудь оскорбительную выходку. Кэндис вздохнула: он не верит в возможность мирного диалога и готов к битве.

Впервые она усомнилась в разумности и плодотворности своей идеи. До сего момента Кэндис была твердо уверена, что если ей удастся свести вместе Дэна и Ханну и заставить их общаться под ее контролем, то они найдут общий язык. Но теперь она имела перед собой прекрасный образчик «холодной войны» и растерялась, не чувствуя в себе сил сломить сопротивление воюющих сторон. Но, не желая сдаваться, она продолжала дирижировать беседой, направляя разговор то в одно, то в другое русло. К концу трапезы, состоящей из трех блюд, Кофе и десерта, ее гости более-менее изложили основные факты своей биографии, политические взгляды и рассказали о своих хобби.