Через пару минут они уже неслись по дороге в город.

Надя, и без того шустрая, откровенно торопилась с уборкой. Ей не хотелось предстать перед Стрижом еще раз ненакрашенной и растрепанной. Она уже успела закрутиться на термобигуди, сменила трико на сшитые на заказ брюки, причем влезла в них с трудом, изрядно этому удивившись. И хотя сгибаться теперь приходилось с некоторым трудом, чего не сделаешь ради того, чтобы понравиться хорошему человеку! Она уже домывала, когда в дверь позвонили.

— Сейчас, я быстро! — крикнула Надя в сторону двери, срывая и отшвыривая на диван бигуди. Быстро продрав массажкой образовавшиеся локоны, она критично осмотрела себя в зеркало, чертыхаясь, содрала с бедер небольшой передничек, сунула его в один из шкафчиков прихожей и только тогда обернулась к двери. Распахнув ее, она разочарованно протянула:

— Ба, это ты, Верка! — Затем оглядела наряд племянницы, тот самый, в каком видел ее Стриж, и хмыкнула. — Ну ты сегодня просто пастушка.

— Нравится? — спросила Вера, проходя в квартиру.

— Ага, только что это ты по улице с настоящими цацками шляндаешь? Можно подумать, у тебя их целый чемодан.

— Да ладно. — Вера, усаживаясь в кресло, отмахнулась рукой. — Так иногда хочется щегольнуть!

— Дождешься, отрежут тебе голову вместе с твоим бриллиантиком, — ворчала Надя, энергично домывая прихожую.

— А ты ждешь что ли кого? — крикнула Вера, осторожно снимая свою элегантную шляпу.

— Да, одного знакомого, — ответила Надя и, судя по звукам, вылила грязную воду в унитаз.

— Надь, а это как, серьезно? Может, ты замуж выходишь, а я не знаю.

— Увы, и рада бы, да никак.

Между беседующими женщинами по-прежнему сохранялось изрядное расстояние и даже одна стенка, но это их нисколько не смущало.

— Надь, — нараспев протянула Вера, — а вот я, кажется, выхожу замуж.

— Так «кажется» или "выхожу"? — уже заинтересованно спросила ее хозяйка дома, появляясь в дверном проеме с полотенцем в руке.

— Выхожу. Через месяц свадьба, — повернув к Наде счастливое лицо, ответила племянница.

— То-то я гляжу, цветешь как черемуха. На свадьбу-то пригласишь?

Вера состроила странную гримаску.

— Понимаешь, он здесь не хочет, зарегистрируемся в Москве, а потом махнем на Гавайи или в Иерусалим.

— Ты смотри, вот это мешок подцепила! — восхитилась Надя. — Банкир?

— Предприниматель.

— Хрен редьки не слаще. Не обдурит? Попользуется да бросит. Квартиру случаем не предлагал продать? — насторожилась подруга.

— Да нет, ты что, — рассмеялась Вера. — Я ведь чувствую, что это серьезно.

— Присушила, — поняла Надя. Секретов у них между собой было мало, особенно в делах амурных. Связывала их и общая школа жриц любви.

— Ага. Вот смотри, вчера подарил, — расстегнув сумочку, она достала из нее маленькую коробочку, открыла ее. На черном бархате покоилось золотое кольцо с бриллиантом.

— Ух ты! "Тиффани", — с восхищением прочитала надпись на крышечке Надя. — Вроде бы настоящее. Проверяла?

— А как же! Мы ученые, — с улыбкой ответила Вера.

— Старый, поди, лысый, пузатый? — продолжала допрашивать дотошная тетушка.

— А вот и нет. Как раз наоборот. Молодой, высокий, красивый.

— Верка, да ты никак влюбилась? — удивилась Надя.

— Не знаю, — качнула головой Вера. — Может быть.

Затем она озабоченно глянула на часы.

— О, мне пора. Надь, я знаешь почему зашла. У тебя была моя кассета, ну та, шварцевская, отдай ее мне.

— Возьми, она там, в тумбочке под телевизором. Я не помню, кажется, номер семь.

Зимой Стриж, расправившись со Шварцем, реквизировал его архив, десять кассет с компрометирующими записями на всех работающих на того "ночных бабочек". Среди них была запись и на Веру.

Пока Надя занималась последней стадией наведения чистоты — заменой штор и тюля, Вера отыскала кассету, для точности прокрутила ее на «видике».

— А ты что, мне не доверяешь? — мимоходом спросила хозяйка дома, старательно вытягиваясь во весь свой небольшой рост с золотистым водопадом тюля в руках.

— Да нет, это он мне посоветовал ее забрать. Сказал, что если она попадет в плохие руки, то могут шантажировать уже его.

— А он что, знает про твое прошлое?! — Надя так резко обернулась к подруге, что чуть не упала с табуретки.