Так стыдно и неловко мне давно не было.

– Понятно.

Он встал из-за стола и отшвырнул льняную салфетку, которую я заботливо возложила ему на колени в начале нашего обеда.

– Лор, ты извини, но я пойду.

– Стас! – вскрикнула я.

Но следом не кинулась – ноги сделались вялые, да и слезы полились ручьем.

Он ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

А я принялась самозабвенно рыдать. Чего ревела – объяснить было трудно. Ну взбрыкнул парень, ну проявил характер. Да если сильно захотеть, все можно назад отыграть! Позвонить ему, напроситься на встречу, рассказать про то, что запуталась, попросить дождаться из Индии, ведь в разлуке чувства лучше всего проявляются…

Все, конечно, можно, только ничего такого я делать не буду. Я знала свою глупую натуру. Буду теперь до конца дней своих думать: а не Стас ли моя судьба, которую я проворонила?

В этот апофеозный момент моих страданий позвонила Катька.

– Что это у тебя с голосом, ревешь, что ли? – с ходу определила кузина. – По какому поводу траур?

– Ни по какому!

– Артур не едет! – ахнула она. – Передумал, да?

– Да успокойся ты! – огрызнулась я. – Никуда он не делся, твой Артур!

– Если бы мой! – вздохнула бездушная Катерина.

Я набрала воздуха в легкие, чтобы попрощаться с дражайшей сестрицей, но не тут-то было.

– Тогда, выходит, Стас, – вынесла она вердикт. – Ты что ж, убогая, призналась ему, что в Индию с Артуром едешь? Он спросил, и ты сказала, да? А теперь страдаешь?

– Отвяжись! – возопила я.

И в сердцах отключилась. Катька проявила благоразумие и не стала перезванивать.

Воистину абсолютного счастья не бывает! Вот вчера такой вечер хороший получился! А сегодня что? Нате вам, не расслабляйтесь!

Наревевшись как следует, я убрала со стола. Мама, Алина, Марк и Артур просто жаждали пообщаться в самый разгар моих рыданий. Я трубку не брала – страдала. Но потом, как благовоспитанный человек, всем перезвонила сама.

Мама хотела дать мне несколько напутствий на послезавтра: плотно не завтракать, чтобы не укачало в самолете, не забыть мятные конфетки, которые меня спасут, если все-таки укачает. Лечь пораньше, а перед выходом из квартиры не забыть проверить наличие в сумочке паспортов и билетов.

– Ты берешь с собой лекарства? – строго спросила мама. – Составь список и ничего не забудь. Ты же знаешь, что едешь в страну, полную всякой заразы, вплоть…

– …до лепры, малярии и тифа!

– Глория, не заставляй меня приехать и проверить твою аптечку собственноручно!

– Конечно, мам, уже все упаковала, – испугалась я.

– А теплые вещи? Ты не забыла?

– Нет, не забыла.

– Ты разменяла доллары мелкими купюрами?

– Да, мам. Мы это уже обсуждали.

– Разложи их по сумкам и вещам. На всякий случай. Ты помнишь, что местному населению нельзя давать милостыню? Ни рупии, иначе тебя разорвут в клочья нищие!

– Мама!

– Ничего не мама!

Через десять минут инструктаж исчерпал себя. И, не придумав, что бы еще мне порекомендовать, мама попрощалась, пообещав позвонить вечером.

Алина хотела узнать, не нужно ли мне одолжить денег.

– Я ж тебя знаю, ты – птица гордая. Но лучше иметь с собой чуть больше, чем потом во всем себя урезать. Говорят, что даже в Индии засилье китайских вещей, но мало ли, вдруг что-то стоящее попадется, а тебе не хватит монеты.

– Аль, спасибо, ты меня и так выручила, – сказала я. – А денег не надо, я беру с запасом. Я же заработала на последних сделках, помнишь?

Но сама я вдруг вспомнила, что и еду-то в путешествие не одна, а с товарищем. А товарищ уж точно в деньгах не нуждается. И почему-то при мысли о нашем совместном путешествии мое сердце тоскливо заныло. Да где же любовный трепет?! Наверное, это все из-за ссоры со Стасом.

Я поблагодарила подругу за заботу, выслушала пожелания на дорогу, и мы попрощались.

Общение с братом меня еще больше расстроило.

– Слушай, красавица, по-моему, ты заигралась, – заявил он вместо приветствия. – Мне звонил Стас.

– Да что вы говорите? – взвилась я. – Так он еще тебе жаловаться побежал!

– Вообще-то, – рассудительно сказал Марк, – не надо так орать. Тот, кто орет, тот и виновен, говаривали в старые времена. А Стас мне звонил не для того, чтобы на тебя пожаловаться, а спрашивал, что можно принимать при пониженном давлении. Это я сам поинтересовался, как прошла ваша встреча. Тогда-то он и объяснил в двух словах, что дело дрянь.

Я постаралась хоть как-то взять себя в руки.

– У тебя ко мне претензии? – процедила я.