Стефани разозлилась по-настоящему. Джонни талантливо умел приводить ее в ярость — и, казалось, что он еще больше преуспел в этом за то время, пока они не виделись.

Она старалась сдерживаться.

— На твоем месте я не стала бы так беспокоиться по поводу шампанского, Джонни. Потому что этот бокал — единственный, который ты здесь выпьешь. Допивай и…

— Шампанское нельзя пить залпом, надо наслаждаться каждым его глотком.

— Джонни, если ты не уйдешь — сейчас, сию минуту — мне придется вызвать охрану.

— Ради Бога, — он приглашающим жестом указал на телефон. — Набери три девятки и три единицы. Думаю, иностранному вольнонаемному легиону полковника Клинка понадобится не больше трех минут, чтобы отреагировать на твой звонок.

Она обдала его презрительным взглядом.

— Да уйдешь ты наконец?

— Давай, звони в гестапо, — сказал он спокойно. — Тебя никто не держит. — Он, не убирая со стола ног, закинул одну на другую, устраиваясь поудобней. — Если вы боитесь, что я раскрою вас, мисс Уилльямс — по-моему, тебя так зовут на сей раз? — то я хочу вас уверить, что никогда не позволю себе сделать этого. — Он подмигнул и хитро улыбнулся.

Краска отлила от ее лица.

— Ты не посмеешь сделать этого! — прошептала она. Его брови поднялись в насмешливой озабоченности.

— Ты что-то побледнела. С тобой все в порядке?

— Нет! Со мной не все в порядке! — Стефани чувствовала, что еще немного — и она не выдержит. Но внезапно она ощутила спокойствие и откинулась на спинку дивана. — Чего ты от меня хочешь, Джонни?

— Как чего? Готовности к переговорам. По-моему, это не так уж сложно.

— Готовности к переговорам? — вяло переспросила она.

— То есть ты рассказываешь мне, что ты узнала, а я рассказываю тебе, что узнал я.

— Тыузнал! Не смеши меня!

Он пожал плечами.

— Ну что ж, давай, иди своим путем, — вздохнул Джонни. — Только потом не говори мне: почему же ты меня не предупредил, Джонни.

Стефани упрямо сжала зубы. Если он думает, что она сейчас вот так сразу и спросит: «А о чем ты должен меня предупредить?», то он может ждать этого до второго пришествия.

— Единственное, что я хочу узнать, — сказала она наконец, — это как ты догадался, что тебе нужно пробраться сюда, в Ситто-да-Вейга.

— Куда направляет свои стопы де Вейга, туда направляю свои стопы и я, — торжественно продекламировал Джонни и подлил себе шампанского.

— Может, тебе лучше взять бутылку с собой и умотать отсюда? — промолвила Стефани, воплощенная любезность. — Джонни, если ты не понимаешь, я тебе скажу: мне еще надо поработать.

— Веришь или нет, мне тоже. Это будет стыдно, если меня уволят после месяца работы.

— Месяца? — прошептала она в изумлении, не веря своим ушам. — Ты здесь уже месяц?

— Да, около того, — произнес он лениво.

Стефани посмотрела на него с отвращением. Вот невезение! Он перехитрил ее, этот мерзкий, самоуверенный тип!

— Означает ли это, что ты уже неплохо ориентируешься здесь?

— Я знаю здесь все от и до, — он беззаботно улыбнулся, как будто ничто в этом мире не волновало его. — Не говоря уже о некоторых точках, в которые доступ крайне затруднен.

Не сознавая, что делает, Стефани наклонилась вперед, схватила свой бокал и осушила его одним большим глотком.

— А как ты докажешь, что не блефуешь? — спросила она, опять откидываясь назад. — Может быть, ты ничего стоящего и не узнал?

— Стефани, — Джонни глубоко вздохнул, — я хоть раз тебе солгал?

— Пожалуй, нет. Но в некоторых случаях я могу поставить тебе в вину грех умолчания.

— Ладно. Насколько я понимаю, моя помощь тебе не нужна. Пожалуй, я пошел.

— Я этого не говорила, — быстро проговорила Стефани.

— Значит ли это, что ты выкидываешь белый флаг?

— Да, хотя, может, это будет нелегкое перемирие, — неохотно призналась Стефани. Она откашлялась. — Поскольку ты знаешь тут все, — продолжила она, направляя разговор в нужное ей русло, — не расскажешь ли ты мне, что здесь происходит?

— Помимо выращивания помидоров и производства лекарств?

— Ты хочешь сказать, есть что-то еще? Меня только что провели по всему комплексу и, кроме овощеводства и фармацевтики, ничего толком не показали.