Вино, которое подавали в придорожных трактирах, — а король любил время от времени сыграть в незнатного дворянина, в инкогнито, при условии, конечно, что обслуживание будет в достаточной мере подобострастным, — радовало их разнообразием и тонкостью вкуса. Трактирщики — особая порода людей, обладающих от природы удивительным чутьем, и они сгибались в три погибели перед громогласным синьором, сопровождаемым мрачными и бдительными рыцарями.

Несмотря на посещение большинства трактиров, встречающихся по дороге, и знакомство со всеми местными сортами вина, двигались англичане довольно быстро и каждую ночь проводили в новом месте, где Дик мог бы, если б пожелал, любоваться новой роскошью — то дивными шитыми гобеленами, то золотой парчой, которой были убраны целые комнаты, то драгоценной инкрустированной мебелью. Но на чужую красивую жизнь он смотрел равнодушно.

— Я слышал, ты повздорил с графом Йоркским, — сказал Ричард, когда после сытного ужина ему захотелось прогуляться в саду, разбитому у виллы Святой Евфимии, и Дику, немедленно вскочившему со своего места, разрешил себя сопровождать.

Молодой рыцарь не ответил, и тогда король продолжил:

— Бальдер сказал мне, что ты напал на него… — Он подождал ответа. — Это правда?

— До определенной степени.

— Отвечай на вопрос, юноша, — с прорывающимся раздражением потребовал Ричард.

Дик приподнял бровь, но говорить, что вопроса не было, не стал. С сувереном не спорят.

— Я напал на него и его людей после того, как он сам напал на меля.

— Так-так? — заинтересовался Ричард. Корнуоллец слегка пожал плечами и рассказал всю историю от начала и до конца. Он ничего не приукрасил, не изменил и, говоря откровенно, вообще не считал нужным это делать. В собственных глазах он был совершенно прав.

И, как оказалось, не только в собственных. Ричард выслушал историю с большим вниманием и одобрением.

— Сколько на корабле было его людей?

— Не знаю, государь. В бой вступили не все.

— Скольких ты раскидал?

— Я не считал, ваше величество. То ли четверо, то ли пятеро.

Король приподнял бровь и, хоть ничего не сказал, должно быть, оценил услышанное. В любом случае сказанное ему понравилось.

— Я хотел бы, чтобы больше подобных столкновений между вами не было.

— Обещаю, что не буду провоцировать конфликт, государь.

— А если Бальдер попытается спровоцировать тебя?

— Я позволю ему это.

Ричард замер, хмурясь, словно пытаясь понять, не ослышался ли, но головой покачал не без восхищения:

— Какой же ты нахал и мерзавец, Уэбо! Не понимаю, почему прощаю тебе подобное. Не понимаю.

Дик поклонился, скрывая улыбку. Во взрыве деланного королевского возмущения таилось подспудное разрешение. Ричард похлопал молодого рыцаря по плечу.

— Не понимаю, отчего это Йорк так взъелся на тебя, — потихоньку посмеивался государь. — Неужто только из-за своей жены, этой отъявленной шлюхи?

Корнуоллец поморщился — он не любил рассуждений на подобные темы. Но правителям не указывают, когда и о чем им говорить. Его величество же продолжал, игриво косясь на спутника:

— Сказать по правде, с женой сеньора ты сотворил серьезный грех. Бальдер требовал, чтоб я наказал тебя и за это тоже. — Дик едва удержался от хохота. — Да-да, наказал! Как твой суверен, я должен был наложить на тебя штраф за грех.

— Ваша воля, государь, — поклонился Дик, втайне забавляясь ситуацией. — Честной и беспорочной службой я искуплю перед вами свою вину.

Еще один хлопок по плечу. Судя по всему, этот ответ Ричарду понравился особенно. Он прогудел что-то себе под нос и заявил:

— Хорошо, положим, граф действительно сам виноват. Твоя версия кажется мне более убедительной. Я хорошо знаю Бальдера. — Король, считавший, что прекрасно разбирается в людях, выпятил полные губы. — Я уже вижу, что его претензии необоснованны. Ты — верный слуга короны, а он без помощи моих людей не смог даже со своими евреями справиться. — Корнуоллец, вспомнивший рассказы о произошедшем летом грандиозном еврейском погроме в Йорке, незаметно скривился. — Ты будешь при мне. Конечно, мне понадобятся и твои необычные способности… Кстати, расскажи-ка, что именно ты умеешь?

Дик поклонился в знак того, что не преминет выполнить распоряжение.

Милость государя стала очевидна почти сразу. За столом Дика пересадили повыше, и ему стали доставаться куски получше. Спать он теперь ложился у дверей королевских покоев, что радовало его меньше — жестко, дует, но зато было самым ярким свидетельством высокого положения при дворе, проистекающего из доверия августейшего лица. Так что графу Йоркскому оставалось лишь яриться. Когда Ричард укреплялся в какой-нибудь мысли, ничто не могло его сдвинуть с нее. Теперь он убедил себя, что от этот молодой человек, который, кроме того, может быть ему полезен, продемонстрировал и всецело доказал королю, что верен, а Бальдер всего лишь богач, исполненный досады, вот и все. Английскому правителю хотелось верить, что молодой рыцарь окажется ему надежной опорой. Дику тоже хотелось верить в это. Путешествие по Италии мало походило на боевой поход, несмотря на то что император Священной Римской империи Генрих VI не любил короля Английского, и странствие от Рима до Салерно, да и от Салерно до Реккьи в сопровождении не более чем пятидесяти человек было дерзким вызовом судьбе. Пусть даже граница Королевства двух Сицилий пролегала на полпути между Римом и Салерно, но все-таки та же Италия. Получалось, что хоть и не поход, но Ричард рисковал и наслаждался этим. А потому становился день ото дня все оживленнее и начинал оценивающе поглядывать на женщин.