– Итак, кто первый?

Феба наклонилась вперед, чтобы выбрать список, и он ощутил, как ее ароматное тепло покинуло его, немедленно заморозив его. Она была всего лишь в нескольких дюймах, но он уже скучал по ней.

Затем она выпрямилась и повернулась к нему с улыбкой. Ее губы находились на расстоянии всего лишь одного дыхания, Рейф мог видеть почти все, что находилось за лифом ее платья, и она опять нервно стучала пятками.

От этого не было никакого спасения. Он был покойником.

В красивом офисе фирмы «Стикли & Вульф, поверенные» разгорался спор.

– Иди и расскажи ей о нем. Она всего лишь бедная деревенская девчонка. Она не имеет понятия, во что она ввязалась, согласившись на помолвку с таким мужчиной, как он.

– Что значит – с таким, как он?

Вульф уставился на партнера.

– Ты и в самом деле должен чаще выходить в свет, Стик. Брукхейвен! Он замечательно выглядит снаружи – на самом деле, хотел бы я позволить себе его портного – но по всеобщим отзывам, этот тип – скотина.

Если этот эпитет исходил от Вульфа, то он был или ироническим, или тревожным. Так как у мистера Стикли вообще не было никакого чувства юмора, то он открыл рот от удивления.

– Неужели? Откуда ты знаешь?

Вульф развел руками.

– Есть кое-кто, кто полагает, что он убил свою первую жену. Конечно же, в свое время дело замяли, но я могу видеть это в его глазах.

Стикли оскорблено фыркнул.

– Он должен сидеть под замком. – Затем его глаза расширились. – Бедная мисс Милбери!

Вульф печально покачал головой.

– В самом деле, бедная мисс Милбери. Так что, видишь ли, Стик, мы должны остановить эту свадьбу не только ради нашей собственной выгоды.

Стикли застыл.

– Это никогда не было… Я только хочу сохранить траст Пикеринга!

Вульф кивнул.

– Абсолютно верно. Благослови Боже сэра Хэмиша.

Затем он наклонился вперед.

– Итак, ты понимаешь, что ты должен сделать. Мисс Милбери надо рассказать о том, в какое опасное положение она себя поставила.

Стикли поднялся, быстро отряхнув свой безупречно чистый костюм.

– Я немедленно займусь этим.

– Отлично, молодец! – Вульф наблюдал за тем, как он уходит, затем потянулся к столу, чтобы вытащить бутылку превосходного виски. – Я выпью за это, Стик, – пробормотал он. – Ты, противный маленький педант.

Опустевший офис наконец принадлежал ему, Вульф откинулся назад в своем прекрасном кожаном кресле и забросил ноги на стол, одной рукой баюкая бутылку.

– Господи, как я ненавижу этого парня.

Наконец, схема рассадки гостей была закончена. Каждого усадили согласно положению, богатству, секретам и мелким грешкам. Феба закрыла глаза и откинулась назад на диванные подушки.

– О, слава Богу.

Теплый смешок послышался возле ее уха.

– Пожалуйста.

Феба повернула голову и улыбнулась, ее глаза все еще были закрыты.

– Ну хорошо, хорошо, слава Богу и Марбруку.

Он не ответил. Тишина тянулась чуть больше, чем нужно. Феба открыла глаза, чтобы увидеть лицо Рейфа в нескольких дюймах от своего лица, он подпирал голову одной рукой, а локтем упирался в спинку дивана.

Она резко, интуитивно вспомнила о том первом вечере на балу. По мучительному выражению на его лице девушка поняла, что и он вспоминает о том же.

Его глаза… она могла бы провести всю жизнь, глядя в эти глаза, исцеляя боль, которую она вызвала в них. Темнота, которая пряталась там, за легкостью, которую видели все остальные – как мир мог быть настолько слепым, чтобы не увидеть вдумчивого и благородного человека, скрывающегося за маской повесы?

Рейф поднял руку, чтобы прикоснуться к пряди ее волос, которая выбилась из прически во время их рутинной работы. Одним пальцем молодой человек отвел прядь назад, позволил себе прикоснуться к ее виску, затем к щеке. Такое простое, невинное прикосновение – и такую невозможную боль оно вызвало внутри нее.

Значит, она не ошибалась. Он ощущал то же, что и она.

Феба не двигалась, не заговорила, потому что если бы она сделала это, то правда, реальность обрушились бы на них, а она хотела, чтобы все этот продлилось еще на один момент дольше. Еще один момент побыть с Рейфом, быть его леди, женщиной, которой она могла бы быть, если бы не была такой идиоткой и трусихой.

Его рука скользнула по затылку Фебы, и его лоб опустился, чтобы прикоснуться к ее лбу. Она ждала без возражений. Как она может бояться, что он сделает что-то неподобающее, ведь когда они были вместе, все ощущалось таким правильным?