После собрания Рэйчел, Нина, Аннабел и я собираемся в кабинете Алексы. Нам дается задание — обзвонить всех финалисток и подробно проинструктировать их о том, где и когда состоятся съемки.

— Но, Алекса, что, если они работают и не смогут взять отпуск? Или у них уже есть планы? — спрашиваю я, ведь девушкам маловато всего шесть дней на то, чтобы собраться и прилететь в Нью-Йорк.

Я знала дату съемок, но не была уверена, что все пройдет гладко.

— Они пойдут на все, чтобы попасть на страницы нашего журнала, — отмахивается Алекса.

Аннабел поднимает руку:

— Собирается ли корпорация «Олдем» оплачивать им билеты на самолет?

— И где будут эти девушки жить? — добавляю я. Ну не на ферме же им спать.

Алекса пристально смотрит на нас, ее лицо окаменело от возмущения.

— Разве вы не продумали все это заранее?

— Я спрашивала тебя в прошлом месяце. Ты сказала, чтобы я не беспокоилась об этом, — робко отвечает Аннабел.

— А ты не думала, что необходимо контролировать процесс? Вы что, ненормальные? Или хотите подставить меня? — Она хватает папку с ежедневными распечатками светской хроники из Интернета и бросает ее в нас.

Рэйчел и Нина сидят тихо как мышки.

— Прости, — оправдывается Аннабел. — Мы все уладим.

— На вас никакой надежды, — психует Алекса. — Все бумаги по организации этого мероприятия должны лежать у меня на столе до конца рабочего дня. Авиабилеты. Гостиничная бронь. Что еще нам нужно?

— Может быть, чартерный автобус для перевозки девушек из города к месту съемок? — предлагаю я.

— Закажите служебную машину для нас с Джадой. И автобус — для девушек.

— А как насчет нас? — спрашивает Аннабел. — Мы тоже должны быть там, вдруг понадобится наша помощь.

Лучше бы она не задавала этого вопроса. Алекса уничтожающе смотрит на нее.

— Думаю, с меня уже достаточно вашей помощи, — рявкает она.

— Утвержден ли бюджет, которого мы должны придерживаться?

— Не донимайте меня мелкими деталями. Сами разбирайтесь!

Мы отступаем в рабочий закуток Аннабел, отгороженный не доходящими до потолка стенами. Я убираю со стула для гостей две сумки «Коач», фен и коробку шоколадок из «Болд гай» и сажусь, чувствуя, как от напряжения ломит затылок. Джада должна снимать в понедельник, второго июля, и во вторник, третьего. Мы условливаемся, что девушки прилетят в Нью-Йорк в воскресенье, переночуют в городе, а рано утром в понедельник на заказном автобусе отправятся к месту съемки. А пристанище на следующую ночь — я об этом договорюсь — им предоставят в мотеле Джефферсонвилля.

— Всем придется провести ночь с понедельника на вторник в мотеле. Ничего другого там нет, — поставила я Аннабел перед фактом.

Она уже связалась с бюро путешествий «Олдем» по поводу авиабилетов.

— Ты не можешь найти более приличный пансион для Алексы и Джады?

— Пытаюсь, но пока не получается.

— Постарайся, — говорит Аннабел. — Ведь мы имеем дело с Алексой.

В хлопотах по организации конкурса и телефонных переговорах, касающихся «Чистой одежды», проходит весь понедельник, и только во вторник у меня появляется возможность проведать Беверли Грант. По дороге к ее офису (отделы исследований, рекламы и производства расположены на противоположной стороне этажа, ближе к владениям Шейна Линкольна) останавливаюсь у кабинета Лорен, чтобы поблагодарить ее за протекцию, в результате которой Лиллиан и Алекса позволили мне пробу пера.

Ответственный редактор не поднимает глаз, когда я вхожу.

— Чем могу помочь? — напряженно произносит Лорен.

Ее глаза покраснели и воспалены. Обычно она самая милая из всех на тридцать седьмом этаже. Я бы добавила ее к своему списку людей, которых, должно быть, имел в виду «Н.», когда говорил (или говорила?), что «кое-кто потешается».

— Ты выглядишь неважно, — замечаю я.

— Просто я только что испытала шок, но со мной все в порядке.

Какое-то мгновение я жду. Если она не захочет ничего добавить, мне надо будет уйти.

Лорен опускает гранки, которые читала.

— Я смотрю и не вижу. — На ее глаза снова наворачиваются слезы. — Одна из наших сотрудниц умерла в эти выходные.

Внутри у меня все упало.

— Кто? — шепчу я.

Необъяснимое беспокойство, которое я испытывала в течение всего уик-энда, усилилось вдвойне.

— Беверли Грант. Ты вряд ли была знакома с ней.

Я опускаюсь в кресло для гостей, слезы наполняют мои глаза.

— Я разговаривала с ней на вечеринке в ресторане «Карнивор». Как это случилось?

— Ее нашли в примерочной магазина «Нолита» в воскресенье утром. Ее сестра только что звонила и сказала, что зайдет сегодня забрать ее вещи.

«Нолита» — это модный шопинг-центр по соседству, в центре Манхэттена. Он не кажется мне типичным для Беверли.

— Как она умерла? Ее убили? — спрашиваю я, и мне кажется, что мой голос звучит, словно в каком-то дрянном телешоу.

— Не знаю. А почему ты так подумала?

— Знаешь, этот «модный убийца»… Лорен устало вздыхает: