— Джой!

— Что сэръ?

На этотъ разъ жирный дтина, занятый разсматриваніемъ телятины, еще не усплъ заснуть.

— Бутылку вина для джентльмена на козлахъ. Очень радъ васъ видть, сэръ.

— Покорно благодарю.

М-ръ Винкель опорожнилъ стаканъ и поставилъ бутылку подл себя.

— Позволите ли просить васъ объ одолженіи, сэръ? — сказалъ м-ръ Трундель м-ру Винкелю.

— Сдлайте милость! — сказалъ м-ръ Винкель, наливая стаканъ м-ру Трунделю.

Они чокнулись и выпили до дна, для перваго знакомства. Въ эту же минуту м-ръ Топманъ поспшилъ чокнуться съ почтеннымъ хозяиномъ, который только что пересталъ чокаться съ глубокомысленнымъ президентомъ. Дамы тоже приняли участіе въ общихъ тостахъ.

— Что это какъ Эмилія любезничаетъ съ постороннимъ мужчиной! — шепнула двствующая тетушка на ухо своему брату.

— Пусть ее, это до меня не касается! — сказалъ статный джентльменъ съ веселымъ и беззаботнымъ видомъ. — Страннаго тутъ ничего нтъ, любезная сестрица — все въ порядк вещей. М-ръ Пикквикъ, не угодно ли вина?

М-ръ Пикквикь, занятый глубокомысленнымъ изслдованіемъ внутренности пирога, обязательно выпилъ поданный стаканъ.

— Эмилія, дружокъ мой, не говори такъ громко, сдлай милость! — воскликнула цломудренная тетушка, обращаясь съ покровительствующимъ видомъ къ одной изъ своихъ племянницъ.

— Что съ вами, тетушка?

— Да такъ: я совтую теб быть скромне, моя милая.

— Покорно благодарю.

— Тетушка и этотъ старичокъ свели, кажется, довольно тсную дружбу, — шепнула миссъ Изабелла Уардль своей сестр Эмиліи.

Молодыя двушки засмялись очень весело и громко, къ великой досад двствующей тетки.

— Смотрите, какъ он смются! Безтолковая радость совсмъ вскружила головы этимъ двицамъ, — замтила миссъ Уардль, обращаясь къ м-ру Топману съ видомъ истиннаго соболзнованія, какъ будто безотчетная радость была запрещеннымъ товаромъ, и молодежь не смла имъ пользоваться безъ позволенія тетушки.

— О, да, он очень веселы, — проговорилъ м-ръ Топманъ, стараясь поймать настоящую мысль степенной леди, — это пріятно видть.

— Гм! — пробормотала тетушка сомнительнымъ тономъ.

— Смю ли пить за ваше здоровье? — спросилъ м-ръ Топманъ, бросая умилительный взглядъ и слегка дотрогиваясь до нжныхъ пальчиковъ миссъ Рахили.

— Ахъ, сэръ!

Взгляды м-ра Топмана сдлались еще умилительне и нжне. Миссъ Рахиль обнаружила опасеніе, что солдаты, быть можетъ, еще вздумаютъ стрлять: въ такомъ случа, вроятно, опять понадобится ей посторонняя помощь.

— Мои племянницы очень милы: не правда ли? — шепнула она м-ру Топману.

— И были бы еще миле, если бы тутъ не было ихъ тетушки, — отвчалъ страстный обожатель прекраснаго пола.

— Какой вы насмшникъ, право! Нтъ, безъ шутокъ, если бы черты ихъ были нсколько правильне и нжне, он казались бы очень миловидными, особенно вечеромъ, при свчахъ.

— Конечно, конечно, — подтвердилъ м-ръ Топманъ.

— О, — вы злой человкъ! Я знаю, сэръ, что y васъ на ум.

— Что? — спросилъ м-ръ Топманъ, не думавшій ни о чемъ положительно въ эту минуту.

— Вы хотли сказать, что Изабелла нсколько горбата… ну, да, не отпирайтесь, я видла, что вы это тотчасъ же замтили. Что-жъ? вы не ошиблись: y ней точно растетъ горбъ, этого скрыть нельзя: страшное несчастіе для молодой двушки! Я часто говорю ей, что года черезъ два она будетъ ужаснымъ уродомъ. О, вы ужасный насмшникъ!

Обрадованный случаю прослыть знатокомъ женской красоты, м-ръ Топманъ не сдлалъ никакихъ возраженій и только улыбнулся съ таинственнымъ видомъ.

— Какая саркастическая улыбка! — замтила Рахиль. — Я боюсь васъ, сэръ.

— Меня боитесь?

— Я вижу васъ насквозь, и отъ меня не укроются ваши мысли. О, я въ совершенств понимаю что значитъ эта улыбка.

— Что? — спросилъ м-ръ Топманъ, искренно желавшій открыть значеніе того, что было для него самого таинственной загадкой.

— Вы думаете, — начала тетушка, понизивъ голосъ на нсколько тоновъ, — вы думаете, что горбъ Изабеллы еще не велика бда въ сравненіи съ нравственными недостатками ея сестры. Ну, да, Эмилія чрезвычайно втрена, вы угадали. Сколько разъ я проливала тайкомъ горькія слезы при мысли объ ужасномъ несчастіи, до котораго, нтъ сомннія, доведетъ ее этотъ ужасный недостатокъ! Видите ли, она готова всмъ вшаться на шею, и простодушный отецъ — это всего убійственне — ничего не замчаетъ, ршительно ничего! Еслибъ онъ въ половину былъ такъ же проницателенъ, какъ вы — сердце его надорвалось бы отъ отчаянія, увряю васъ. Что длать? Любовь къ дтямъ совсмъ ослпила его глаза. Охъ, быть тутъ худу, быть тутъ худу!

Сердобольная тетушка испустила глубокій вздохъ, и взоры ея приняли самое печальное выраженіе.

— Тетушка изволитъ, кажется, говорить о насъ, — шепнула миссъ Эмилія своей сестр,- я уврена въ этомъ.

— Право?

— Непремнно. Смотри, какой y нея жалкій видъ. Надо ее проучить. Ахъ, тетушка, вы совсмъ не бережете своего здоровья! Долго ли простудиться въ ваши лта? Накройтесь вотъ этимъ платкомъ или закутайтесь шалью. Для такой старушки, какъ вы, всякій втерокъ можетъ имть несчастныя послдствія.