Живая картина въ полномъ смысл была самая нмая картина. Они стояли вмст рука объ руку, но и воды океана не могли раздлить ихъ дальше другъ отъ друга. Въ самой гордости ихъ была такая разница, какъ будто стояли здсь самое гордое и самое смиренное созданія между всми живущими существами. Онъ — накрахмаленный, надутый, молчаливый, чопорный, суровый. Она — гибкое, тонкое, въ высшей степени граціозное созданіе, но не обращающее ни малйшаго вниманія ни на него, ни на себя, и презирающее свои прелести съ какимъ-то непостижимымъ ожесточеніемъ. Ледъ и огонь были боле похожи другъ на друга, чмъ Павелъ Домби и Эдиь Грэйнджеръ, связанные цпью, выкованною зловщимъ рокомъ, который какъ нарочно теперь поставилъ ихъ въ галлере, гд все, казалось, поражено было негодованіемъ противъ этой н_е_ч_е_с_т_и_в_о_й пародіи на брачныя узы. Суровые рыцари и воины грозно смотрли на нихъ изъ своихъ картинныхъ рамокъ. Пасторъ съ поднятой рукой отказывался вести къ алтарю чудовищную чету. Тихіе виды на ландшафтахъ, отражая солнце въ своей глубин, казалось, говорили: "Утопитесь, безумцы, утопитесь, если нтъ вамъ другого спасенія". Развалины кричали: "Взгляните, что сталось съ нами, обрученными съ враждебной силой всепоражающаго времени!" Зври противоположныхъ породъ огрызались другъ на друга, какъ будто въ назиданіе м-ру Домби. Амуры и купидоны въ испуг отлетали прочь, и живописная исторія мученичества съ негодованіемъ отказывалась прибавить къ своимъ сюжетамъ новую, еще невиданную пытку человческой природы.

При всемъ томъ м-съ Скьютонъ, очарованная зрлищемъ, на которое указалъ ей м-ръ Каркеръ, воскликнула съ необыкновеннымъ чувствомъ:

— Сколько тутъ жизни, поэзіи, сколько души!

Эдиь судорожно вздрогнула, оглянулась на мать, и краска негодованія покрыла ея лицо до самыхъ волосъ.

— Эдиь сердится, что я любуюсь на нее! — сказала Клеопатра, слегка, и почти съ робостью дотронувшись зонтикомъ до ея плечъ, — капризное дитя!

И опять м-ръ Каркеръ подмтилъ борьбу, которой сдлался нечаяннымъ свидтелемъ подъ липами. Но борьба была мгновенная, и облако совершеннаго равнодушія покрыло истомленное лицо прекрасной леди.

Не поднимая боле глазъ, Эдиь сдлала матери едва замтный повелительный жестъ, и м-съ Скьютонъ, отлично понимавшая вс намеки дочери, поспшила подойти къ ней съ своими кавалерами. Съ этой минуты общество не раздлялось больше на отдльныя группы.

М-ръ Каркеръ, не имя больше надобности развлекать свое вниманіе, принялся разсуждать о картинахъ и выбирать особенно замчательныя для м-ра Домби. Онъ говорилъ такимъ образомъ, что при всякомъ удобномъ случа въ его словахъ выражалось глубокое удивленіе къ этому великому джентльмену, которому и свидтельствовалъ свою преданность нкоторыми маловажными услугами. Онъ прочищалъ и подавалъ ему зрительную трубку, отыскивалъ и объяснялъ мста въ его каталог, держалъ его палку, и такъ дале. Впрочемъ, нельзя было сказать, чтобы м-ръ Каркеръ навязался съ этими услугами; напротивъ, м-ръ Домби, какъ начальникъ, вполн сознающій свое превосходство, изволилъ требовать ихъ самымъ снисходительнымъ и даже ласковымъ тономъ. Онъговорилъ: "Сдлайте одолженіе, Каркеръ, посмотрите сюда, помогите мн, устройте это, Каркеръ" и такъ дале.

Общество обозрвало картины, статуи, стны, башни, вороньи гнзда, и такъ дале. Майоръ Багстокъ постоянно безмолвствовалъ, такъ какъ въ его желудк совершался процессъ пищеваренія посл сытнаго завтрака. М-съ Скьютонъ, утомленная восторженными порывами, надрывавшими ея грудь цлую четверть часа, начинала теперь звать. Тмъ общительне и любезне становился м-ръ Каркеръ, который теперь обратилъ исключительное вниманіе на своего принципала. М-ръ Домби тоже говорилъ очень мало: "Да, Каркеръ, ваша правда, Каркеръ, справедливо, Каркеръ", и больше ничего, — но онъ втайн поощрялъ м-ра Каркера идти впередъ и внутренно былъ очень доволенъ его поведеніемъ, такъ какъ вс его замчанія и мннія могли доставить нкоторое удовольствіе м-съ Грэйнджеръ, да притомъ же кто-нибудь долженъ былъ говорить. Владя въ совершенств даромъ скромности, м-ръ Каркеръ никогда не осмливался прямо относиться къ м-съ Грэйнджеръ, но прекрасная леди слушала его внимательно, и даже два, три раза мерцающая улыбка прокралась на ея лицо, когда восторженный ораторъ отыскалъ какое-то новое достоинство въ особ м-ра Домби.

Когда, наконецъ, Уаррикъ былъ изслдованъ по всмъ направленіямъ, общество пересло въ карету и отправилось осматривать живописныя окрестности замка къ великому неудовольствію майора, который чувствовалъ себя совершенно утомленнымъ. М-ръ Домби, любуясь, по указанію Каркера, на одинъ изъ замчательныхъ пунктовъ, церемонно замтилъ, что рисунокъ какой-нибудь мстности, набросанный прекрасною рукою м-съ Грэйнджеръ, оставилъ бы въ немъ навсегда пріятное воспоминаніе объ этомъ достопамятномъ дн. Немедленно долговязый Витерсъ, по распоряженію м-съ Скьютонъ, подалъ дорожный портфель Эдии, карета остановилась, и прекрасная леди приготовилась выполнить желаніе м-ра Домби.

— Боюсь, не безпокою ли я васъ? — сказалъ м-ръ Домби.

— Совсмъ нтъ. Какой же пунктъ должна я рисовать? — спросила красавица съ холоднымъ вниманіемъ.

— Предоставляю выборъ пункта самому художнику, — сказалъ Домби.

— О нтъ, потрудитесь назначить сами, — отвчала Эдиь.

— Въ такомъ случа, — сказалъ м-ръ Домби, — если взять вотъ эту сторону или… какъ вы думаете, Каркеръ?

Случилось, не въ далекомъ разстояніи отъ коляски, почти на первомъ план, расположена была группа деревьевъ, очень похожая на ту, откуда м-ръ Каркеръ наблюдалъ поутру прекрасную леди. Тутъ же, для довершенія сходства, стояла подъ однимъ деревомъ скамейка, такая же, какъ въ рощ, гд сидла взволнованная красавица.

— Если позволите, — отвчалъ Каркеръ, — я указалъ бы на этотъ живописный кустарникъ. Видъ, на мои глаза, очень замчательный и даже любопытный.

Глаза ея устремились по указанному направленію и потомъ быстро обратились на Каркера. Это былъ старый взглядъ, которымъ они обмнялись посл завтрака, но взглядъ уже не двусмысленный.

— Нравится вамъ этоть видъ, м-ръ Домби?

— Чрезвычайно. Видъ очаровательный!

Коляска подъхала ближе къ мсту, очаровавшему м-ра Домби. Эдиь, не перемняя, позы открыла съ гордымъ равнодушіемъ портфель и принялась рисовать.

— Карандаши мои притупились, — сказала она, прекративъ начатую работу.

— Позвольте мн ихъ… или нтъ, Каркеръ сдлаетъ это лучше. Онъ мастеръ на эти вещи. Сдлайте одолженіе, Каркеръ, очините карандаши м-съ Грэйнджеръ.

М-ръ Каркеръ подъхалъ къ дверцамъ коляски, осадилъ лошадь, поклонился и, живописно рисуясь на сдл, взялъ съ улыбкой карандаши изъ рукъ красавицы и принялся очинять. Попросивъ позволенія держать портфель, онъ подавалъ карандаши по мр надобности и любовался работой м-съ Грэйнджеръ, находя, что она съ особеннымъ искусствомъ обрисовываетъ деревья. Во все это время м-ръ Домби величаво и безмолвно стоялъ въ коляск какъ болванъ, a Клеопатра и Антоній ворковали какъ голубки.