— Ну и атмосфера здесь... закоченеешь, — заметил Засекин, поеживаясь.

— На вот, положи под ноги. — Лисовский протянул ему доски. — На замок тебя запру, чтоб никто не мешал.

Он подал Евгению три небольшие иконки:

— В случае чего, никому не объясняй. Такое поверие — до конца работы нельзя показывать.

Лисовский вышел, и в замке на двери часовни щелкнул ключ.

Разглядывая темные доски икон, Евгений загорелся азартом: сквозь черноту виделось ему, как засветится вся гамма цветов — белого с охрой и синим, — загорится позолотой, проглянут лики святых, к которым Засекин относился по-свойски.

Он не замечал уже ни сырости, ни холода — работа захватила его.

Мешал ему только Лисовский. Он заходил несколько раз, молча наблюдал за работой и, уходя, не забывал запереть на замок дверь часовни.

На четвертые сутки, когда работа подходила к концу, Лисовский долго не появлялся, и Засекина неудержимо потянуло посмотреть, что же там, под полом, где ночью возился Лисовский. Выглянул в окно — Лисовского поблизости не было видно. «А, была не была». Засекин попытался приподнять плиту, но не смог. Увидел у двери топор, поддел лезвием. Плита приподнялась, под ней отверстие. Опустил руку по самое плечо, нащупал железный сундучок, но стронуть его с места не удалось — слишком тяжелый.

Послышались осторожные шаги по деревянному настилу у двери, Засекин замер. Но шаги удалились. Засекин быстро опустил плиту и, услышав скрип ключа в замке, отскочил к своему месту.

Лисовский подошел к столу, оперся на него руками и смотрел на просветлевшие иконы. Похвалил:

— Молодец, понимаешь дело, заплатят хорошо.

Засекин старался не смотреть на Лисовского, было стыдно, что дернуло его совать нос в чужие дела. «Небось музейные находки там держит, такие работники — настоящие фанатики. Пока сами не разберутся, что удалось им найти, никому не показывают, да и от характера зависит — старик, видно, не любит зря рот открывать». Сколько уже ему Засекин всего для музея делал, а ведь первый раз похвалил.

— Жалко из рук выпускать, — уже вслух сказал он. — Вы не знаете, где будет выставка? Надо съездить, попрошу друга на цветную пленку щелкнуть.

Евгений осторожно приставил иконы к стене:

— На них, мать честная, надо при свечах смотреть. А в окладах каковы? Чудо! Откуда они? Кто их нашел?

— Пока говорить об этом не велено. Академик опишет, будешь читать про них статьи. А сейчас помалкивай.

Старик говорил отчетливо, веско. Засекин спросил:

— А что, в музей еще не поздно? Мне ведь утром рано ехать. Сколько делал для вас, а в музее так и не был.

— Не дело затеял завтра-то ехать. Иконы сейчас заберут, отправят с посыльным, а мы с тобой поужинаем, как положено, и обсудим дела.

Сходили в ларек, купили еды. Лисовский расщедрился, взял бутылку водки. «Видно, оценил работу, — подумал Засекин, — любит старик свое дело».

Лисовский достал чистое полотенце, постелил на стол.

— Ты посиди, я огурчиков малосольных попробую достать. Дверь-то запру, а то шляется народ, не надо, чтобы тебя видели.

Лисовский пришел мрачный. Разложил на столе еду, пригласил Евгения. Разлил водку в стаканы.

— Ну что ж, хорошую работу не грех и обмыть.

Когда Засекин заметно опьянел, Лисовский предложил:

— Мастер ты хороший, цены тебе нет. Я за это тебе такие штуки покажу... по большому секрету. Никто еще не видел.

«Наверно, свою захоронку покажет. Придется остаться», — подумал Евгений.

— А сейчас пойдем порыбачим. Самая пора. Костер разведем, ушицы наварим.

— А что, неплохо, — согласился Засекин.

Шли вдоль реки. Евгений поглядывал по сторонам, негромко насвистывая.

— Не свисти, — оборвал его старик.

Засекин устал и уже пожалел, что потащился в такую даль.

— Скоро, что ли? — спросил он раздраженно.

— С километр осталось. Не кисни, я для бодрости пузырек захватил.

Наконец подошли к заброшенной сторожке. Но реки поблизости не видать.

Зашли в сторожку, достали еду, Лисовский вынул металлическую фляжку.

— Спиртяга, не сравнишь с местной водкой.

Засекин отпил немного.

— Будем вести разговор, — сказал Лисовский. — Знаешь, что ты со мной сделал? Зарезал. Не думай, что на этом разживешься. Завтра же тебя сгребут: украл музейные ценности.

— Ты что, спятил? Кто у тебя спер ценности?

— Не прикидывайся. Может, скажешь, что не лазил в подполье? Все равно увезти отсюда и продать тебе не удастся. Сбежать тоже не выйдет. Лучше скажи, куда все прибрал. Вернемся, я положу на место, ты с этого будешь иметь доход. Иначе завтра же тюрьма.

— Да ты что? Ничего я не знаю. Свои темные дела сам разбирай, меня не путай. Сбыл небось казенное имущество и теперь дураков ищешь. Я думал, ты человек, а ты сволочь, спекулянт!..