Он еле заметно улыбнулся.

— Следи за своими обещания очень внимательно, леди. Моя мать всегда говорила, что я строго слежу за выполнением данных мне обязательств.

— Я буду об этом помнить. А теперь, что я должна для тебя сделать, что бы это не было незаконным, отвратительным или безнравственным?

Он рассмеялся.

— Ты резко ограничила мой выбор. Вообще-то я хотел, чтобы ты включила телик и нашла спортивный канал. Мне очень хочется посмотреть футбольный матч. Или может, тебе хочется чего-нибудь другого?

— Я не очень сильна в американском футболе, но с удовольствием составлю тебе компанию.

Она встала и поставила поднос с остатками мороженого на приставной столик возле двери, а затем вернулась обратно к своему креслу.

— Как бы я мог отказать женщине в таком очаровательном нижнем белье? — проворчал он, окидывая взглядом ее мешковатую пижаму.

Женевьева уселась в кресло и принялась быстро переключать каналы, чтобы отвлечь его внимание. Она не задумываясь пришла сюда в своей нелепой пижаме, и теперь чувствовала себя очень глупо. Может, Кендрик и был призраком, но это был призрак стопроцентного мужчины. Его пристального взгляда и медленной раздевающей улыбки было достаточно, чтобы вогнать ее в краску.

— Ну вот, — сказала она торжествующе. — Это подходит?

— Университетский матч, — с сожалением вздохнул он. — Ладно, пускай будет. Все равно лучше мы сейчас ничего не найдем.

Она положила пульт управления возле его руки и снова покраснела, поймав на себе его взгляд.

— Прекрати сейчас же, — прошипела она со смущением.

— Я же только смотрю, Женевьева. В этом нет моей вины. Это вроде того, как малыш смотрит на витрину магазина с игрушками — ему очень хочется их получить, но у него на это нет никакой надежды.

Она схватила одеяло, висевшее на подлокотнике его кресла, и плотно в него укуталась.

— Любитель подглядывать, — фыркнула она.

Он расхохотался и продолжал смеяться до тех пор, пока снова не стал терять голос.

— Оказывается, ты девушка очень тонкого воспитания. Впредь я постараюсь не столь явно пожирать тебя похотливым взглядом.

Затем он с воодушевлением начал разглагольствовать о правилах американского футбола, не обратив внимания на то, что снова заставил ее покраснеть. Она благодарила небо за то, что он призрак, а не настоящий мужчина. Когда она представила, как он обнимает ее своими сильными руками, касается тонкими пальцами, целует…

— Женевьева, ты меня не слушаешь, — сказал он. — Ты не сможешь наслаждаться игрой, если не узнаешь ее правил.

Женевьева заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Я тебя слушала, — солгала она.

— Тогда скажи, что делает защитник.

Что за глупый вопрос.

— Защищает, конечно, — ответила она, очень довольная своей сообразительностью.

— Получатель?

— Получает.

— Что?

Черт, он начинает задавать технические вопросы.

— Мяч?.. — рискнула она.

— Ответ правильный, но ты просто угадала. Я вижу, моя дорогая, тебе это неинтересно.

— Да нет же, мне интересно, — заверила она его. Кого она пыталась обмануть? Да она бы слушала, как он излагает основы квантовой физики, только чтобы иметь возможность сидеть и слушать его глубокий голос, следить за тем, как воодушевляется его бледное лицо, знать, что все его внимание сосредоточено на ней одной. О да, чтобы всем этим насладиться, она с удовольствием изучит правила игры в футбол.

— Ну что ж, хорошо, — сказал он, удобнее усаживаясь в кресле, — давай вернемся к игрокам нападения. Во-первых, ты помнишь, кто такие линейные игроки?

— Это такие огромные мужики, которые сбиваются в кучу, — послушно ответила она.

Он усмехнулся, как будто она сказала что-то забавное.

— Ну более-менее… а те, кто отбегают назад?

— Это те, кто получают мяч, а потом на них набрасываются здоровенные мужики из другой команды, чтобы этот мяч отобрать.

Лицо Кендрика расплылось в улыбке.

— Прекрасно. А как насчет игроков, получающих мяч?

— Если им повезет, и они захватят мяч в конечной зоне, они проделывают такие забавные танцевальные па и позволяют свои товарищам по команде наваливаться на них сверху. Вот чего я никогда не могла понять, Кендрик. Зачем они постоянно хлопают друг друга по заднице? Ты же не делал этого, когда был рыцарем, верно?

Он засмеялся.

— Нет, Женевьева. Но тогда были совсем другие времена. И прими мои извинения. Ты слушала достаточно внимательно. А теперь расскажи мне о квотербеке [1] .