Одна окраинная планета не может наводить страх, даже если они заполучили Яна Вэньли.

Ф.Й.Биттенфельд. От победы к победе. — Серия "Военные мемуары". — Феззан, 9 г. Новой эры

В сложившихся обстоятельствах я рекомендую вам признать правление кайзера Райнхарда и династии Лоэнграммов во всей вселенной и сохранить вашу автономию во внутренних делах в пределах звездной системы. Так мы сможем сохранить демократию как политический строй и подготовиться к ее будущему возрождению. Я рассматриваю Изерлонскую крепость как разменную монету на наших переговорах об этом.

Чудотворец. — Ян Вэньли в воспоминаниях соратников. — Хайнессен, 5 г. Новой эры

Теперь, когда вожжи были брошены, они ловили каждую минуту, чтобы остаться вдвоем. В походе это было большей частью невозможно. Тем слаще были короткие остановки. Каюта на одну-две ночи — вот все, что могли изредка позволить себе Мари и Райнер после отбытия с Дайан-Хана. Неудивительно, что гостиница на Эль-Фасиле показалась раем. Блаженные две недели в условиях забытого комфорта. Жизнь была прекрасна, и ничто не могло ее омрачить. Тем более что, кажется, и положение флота Яна стало определеннее. Он снова был армией на службе демократии, пусть маленькой и слабой, — само присутствие этого флота, а главное, этого адмирала, делало Эль-Фасильскую республику заметной на звездной карте. Но задача была — стать силой, с которой будут считаться. Решением был Изерлон.

Наш Изерлон. Крепость, в которой мы столько пережили. Пусть сейчас там сидит имперский адмирал Лютц, это ненадолго. Мы уже брали Изерлон однажды, возьмем и еще раз. Он ждет нас. Он скучает по нам — как и мы по нему.

Ко второму взятию Изерлона приступили накануне Нового года. И это означало разлуку — потому что Райнер уходил штурмовать крепость, а Мари оставалась. Она попробовала было напроситься в поход, но Райнер твердо сказал «нет», и она послушалась. Пилоты там были не нужны. А вот розенриттеры — необходимы.

Мари осталась на Эль-Фасиле, отчаянно завидуя Поплану и Юлиану Минцу — их-то взяли. Десантниками. Только-только они прибыли из своей экспедиции к Земле — и вот пожалуйста, первыми вернутся на Изерлон.

Конечно, она понимала, что от нее в этой операции не будет никакого проку, одни хлопоты, но мечтать ведь не запретишь…

Сидеть в гостинице и переживать за Райнера было куда мучительнее, чем лететь в атаку, забыв, на каком ты свете. Когда тебе лично ничего не грозит и, в сущности, нечего делать, только и остается, что дергаться: как он там? что с ним? Вражеские бластеры и топоры казались издали впятеро страшнее, чем на самом деле.

А на Эль-Фасиле сияло солнце, пели птицы, беспечные прохожие галдели на улицах, по фасадам домов уже вовсю развешивали новогодние гирлянды из разноцветных фонариков, в магазинах суетились местные жители, озабоченные покупкой подарков домочадцам. Мари выходила из гостиницы и пыталась слиться с толпой, подхватить ее предпраздничное настроение — иногда одна, иногда с Каролин.

Перед самым Новым годом Мари решилась и зашла в парикмахерскую на Джинджер-стрит. Постриглась совсем коротко. Буйные колечки светлых волос остались лежать на полу возле кресла. Райнер будет ворчать — он предпочитал длинные волосы. Но ей так надоел вечный беспорядок в шевелюре, и кроме того, очень хотелось хоть что-то предпринять радикальное. Раз уж нельзя прямо сейчас изменить что-то в окружающем мире — так хоть изменить прическу.

Дасти Аттенборо не собирался надолго задерживаться на новогодней вечеринке в отеле. Зайти, помахать рукой товарищам, поздравить с праздником — и подняться в свой номер. Там ждал план операции. Ничего уже нельзя было изменить, но все равно, хотелось покрутить в уме ходы противоборствующих сторон. Оценить перспективы, еще раз поискать слабые места… Записать, кстати, свои соображения. В толстой тетради на его столе были уже исписаны страниц двадцать. Когда-нибудь из этого может выйти книга. Папа-журналист вовсю соперничал с дедушкой в голове вице-адмирала Аттенборо.

Но, войдя в гостиничный холл, он забыл обо всех благих намерениях. Мария Сюзанна Беккер стояла рядом с Каролин Вонг, неузнаваемо прекрасная. Наверное, все дело в платье. Ничего в нем не было особенного, никаких финтифлюшек, блесток или оборок, обыкновенное платье, подол чуть ниже колена, да вырез углом. Ну без рукавов еще. Ну цвет красивый, синий, глубокий такой. Просто вице-адмирал давным-давно не видел капрала Беккер в штатском. А потом понял — волосы. Вместо завитков — почти ежик. И, пропади все пропадом, шея. Придется держаться изо всех сил, чтобы не положить-таки на эту шею ладонь. Аж руки чешутся. Мелькнула мысль, что вот сейчас самое время тихо смыться — но было поздно. Мари повернула голову и заметила его, и помахала рукой, и улыбнулась.

— С Новым годом, Мэй, — сказал вице-адмирал, понимая, что пути к бегству отрезаны. Потом спохватился и добавил: — С Новым годом, Каролин.

Каролин сощурила свои азиатские глаза и едва заметно усмехнулась.

Кажется, спалился, — обреченно подумал Дасти. Хорошо еще, что Мэй ничего не поняла. Так занята мыслями о своем майоре — не заметит, даже если я проболтаюсь прямым текстом.

Вот и славно.

План операции обойдется. Тем более правда — ничего не изменишь. А Мэй умеет и любит танцевать, и неизвестно, когда еще представится возможность…