Сверху неслось:

— О-о-о, хорошо… Ну, иди-иди… Я тебе протез приделал, вроде ничего — работает. Ты, главное — осторожней на него наступай, а то…

"А то" — была сильная боль. Творимира передергивало при каждом шаге, но все же он доплелся до работы.

Широкоплечий, глянул на кусок железной ноги. Лениво спросил:

— Что, оттяпали?

— Да.

— Бери кувалду, и за работу…

В тот день, во время работы Творимир терял сознание. Но он быстро очнулся, и, сжав зубы, предвкушая ночное виденье, продолжил молотить…

Получил паек и выпивку, но, проглотил их наскоро — измученный организм не принял — Творимира вырвало. Совсем слабый, приполз в свою конуру, корчась, развалился на полу. Сверху окрик:

— Ну, что — наработался?

Творимир пробормотал что-то неразборчивое. Но безумец не унимался:

— Лезть ко мне собираешься?

Творимир перевернулся на спину — глянул вверх. Выдохнул:

— Да…

— Ну, так поешь мха — он тебе сил придаст.

Творимир глянул на банку — там судорожно извивался красный мох.

— И без него доберусь… — упрямо просипел он сквозь белые губы.

Подтянулся. Согнулся. Упираясь спиной, и локтями, отталкиваясь ногами, стал подниматься в трубе. Протез скрежетал о железо. Так он добрался до уровня верхнего этажа, и тогда оглушительно забарабанили. Болезненная женщина вопила:

— А это что?! Мы о шуме не договаривались! Ты должен лазить тихо!..

И ударила, должно быть, сковородкой — словно гром грянул!

Творимир дрогнул, соскользнул, и словно мусор по мусоропроводу, полетел вниз. Упал на спину — извиваясь, застонал. По трубе несся хохот безумца. Он ревел:

— Говорил тебе — мох ешь!

Творимир в озлоблении схватил банку — хотел расшибить ее о стену, но сдержался. Некоторое время лежал без движенья, но вот решился — отвинтил крышку. Запустил руку внутрь. Мох обвил пальцы, защекотал по ладони.

— Ну, ладно — ступни не пожалел. Привыкну и к такой еде. Что там главное?.. Лучше пережевывать? Ну, так пережуем.

Мох оказался липким и безвкусным, он судорожно дергался, царапал гортань, когда Творимир пережевывал.

Перед глазами поплыли плоские, ядовитых цветов круги, треугольники и квадраты. Неожиданно один из кругов засиял солнцем, у него выросли руки и ноги — одной ногой он обвился вокруг ноги Творимира, и поволок его вверх, в трубу. Творимиру было щекотно, и он громко смеялся. Соседи, кажется, что-то кричали, но он не обращал на них внимания.

Вот выполз. Безумец был в хорошем настроении — ухмылялся, нетерпеливо помахивал тесаком с запекшейся кровью. Он говорил:

— Вверх ногами ползать научился? Молодец! Ну, готовь палец…

Творимир протянул правую руку, на которой оставалось три пальца — спустя мгновенье, оставалось два. Безумец прижег рану, и кровотечение остановилось, но тут хлопнул себя по лбу:

— Ведь договаривались, по трети пальца за визит! А я целиком оттяпал! Ну, ничего — следующие два визита пройдут безвозмездно.

Творимир находился под действием наркотика, потому не чувствовал боли. Мутными глазами искал девушку. Она сидела за столом и что-то писала. В этот раз ничего не сказала, а он ничего не испытывал — все чувства были притуплены.

При расставании старик наградил его еще одной банкой со мхом, и пробормотал, что у него "такого добра навалом", а также: "если голова будет болеть — поешь мха, сразу пройдет".

Творимир полез в свою конуру, но на полпути соскользнул, при падении едва не свернул шею. Потерял сознание.

Очнулся с дикой головной болью. Банка разбилась, и мох расползся по стенам.

Боль была нестерпимая — он начал сдирать мох, и жевать его.

Навалились бредовые виденья. Стены извивались, танцевали. Выбегали железные псы и черные дыры. Миллион железных безумцев водили хоровод. Миллионы Творимиров ползли по трубе…

Пришло время — вновь появилось Солнце — поволокло вверх. Безумец жульничал — и в этот раз отрубил целый палец, но Творимир не противился.

Прекрасный призрак глядел в пустоту. Никаких чувств не было… В окончании ночи Творимир вновь загрохотал вниз.

Так и повелось. Творимир больше не ходил на долбление подъездов. Его питал красный мох, который облепил его конуру. За день он съедал половину, но за ночь эта половина зарастала. Потом он полз к безумцу — тот заменял ему пальцы железными протезами. Кончились пальцы — в дело пошли кусочки рук и ног. Постепенно Творимир зарастал железом, но ему было все равно.

Собственно, ему и призрак девы был безразличен. Прежних чувств не было… Почти всегда его окружали наркотические виденья. Когда долго не жевал мох — голову тисками жала боль.