Шрифт:
Так как большую часть времени у окна он проводил в ожидании, то, невольно изучил и жильцов соседнего дома. Прямо против него жил необъятный толстяк, который каждый вечер по часу медленно-медленно прохаживался от окна к дальней стене, и чесал свое оттопыренное, волосатое брюхо. Выше носились тощие, ущербные дети, и вопила на них больная мать…
Он пытался выходить на работу раньше, он и после работы караулил ее у подъезда. Так ни разу и не увидел вблизи, и в подъезд ее проникнуть не удалось.
В тяжкой веренице будней случилось страшное изменение.
Накануне Творимир крайне истомился на работе, а потому выстоял у окна не более получаса… Из бредового сна выдернул сильный грохот с улицы. Бросился к окну, и тут заскрежетал по стеклу пальцами — едва не завопил.
Соседний дом рушился!
Выбежал на лестницу. Там уже монотонно переговаривались соседи. Рванул на улицу, но перехватили сильные руки:
— Куда?! Вот ведь шиз! Убьется, а потом отвечай за него! Не знаешь что ли — соседний дом из-за ветхости сносят.
— А жильцы его как же?
— И жильцов вместе с домом сносят! — засмеялся сосед.
— Что?! Да как же так можно!
— Выселяют их конечно! Шуток не понимает… Хе!
— Куда выселяют?!
— А кто их знает! Кого куда!..
Еще несколько минут грохотало, и тряслись стены. Затем все вышли на улицу. Вместо соседнего дома высилась уродливая каменная груда — уже суетились среди камней человечки — куда-то эти камни уносили.
В тот день Творимир не пошел на работу: он метался — пытался узнать, куда переселились жильцы снесенного дома. Расспрашивал многих — одни отвечали, что не знают, иные бранились — и это все…
В поздний, темный час вернулся к себе. И тут только понял, что ни еды, ни питья нет. Если бы у него было зеркало, то в отражении увидел бы унылую, серую мумию, в бесформенном рванье.
Долго-долго Творимир ходил по комнате, и наконец, утомленный, повалился на кровать…
В полумраке послышались шаги. Кто-то медленно прохаживался от стены к окну, и усиленно чесал свое оттопыренное волосатое брюхо. Творимир вскочил, пригляделся, и узнал — это был жилец противоположной ему квартиры, снесенного дома.
— Эй! — окликнул его Творимир.
Но толстяк не обращал на него никакого внимания. Тогда Творимир подбежал, и помахал перед ним руками — ничего не изменилось. Рука Творимира прошла через голову толстяка так же легко, как через воздух.
— А-а, призрак! — изрек Творимир.
Толстяк продолжал ходить от стены к стене, и чесать свое пузо…
Творимир вновь повалился на кровать, но конечно не мог заснуть — глядел то на призрака, то в потолок, то в окно, за которым была лишь темно-серая мгла.
И вдруг его осенило — он вновь на ногах. Он говорил:
— Я почти уверен: призраки живших в снесенном доме переселились сюда. И, если толстяк жил в квартире напротив; то, соответственно, двумя этажами выше должен появиться ЕЕ призрак…
И вот он выбежал из квартиры — спотыкаясь, падая, устремился вверх по лестнице. Преодолел два этажа и застучал в замшелую дверь.
Никто не отвечал. Творимир забарабанил сильнее.
— Откройте! Немедленно! Я требую!
Тут дверь заскрежетала, и Творимир отшатнулся от сильного смрада. Что-то гнило, причем долго.
Раздался ядовитый, безумный старческий голос-скрип:
— Кто требует?.. Ты требуешь?.. А-а-а — ну, я преподам тебе хороший урок.
Творимир всматривался в проем, но там было слишком темно, чтобы разглядеть говорившего. И Творимир стал оправдываться:
— Видите ли. Это очень важно для меня… Самое важное в этой жизни, понимаете?.. И я очень устал…
— Чего надо от меня, а?!
— Всего лишь побыть в вашей комнате недолго. Хотя бы час!
— А больше ты ничего не хочешь?
Дверь начала закрываться, но Творимир успел выставить руку — надавил. И тут нечто железное сильно перехватило его запястье.
В лицо дыхнуло нестерпимым смрадом:
— Так зачем тебе это? А-а-а?
— Здесь должен быть образ… девы…
— Здесь нет никаких образов, никаких дев! Только я!
— Но позвольте мне взглянуть!
— Взглянуть? А, пожалуй, позволю. Но вот чего — будет тебе одно условие. Но я тебе его попозже скажу, а ты пока взгляни.
И железная длань потащила Творимира за дверь. Размерами эта комнатка ничем не отличалась от комнатки Творимира, но стены ее покрывал красный мох, который шевелился, и шипел. Мутно-блеклое свеченье грязнило из-под потолка, и в нем Творимир разглядел жильца.