- Щеки что-то царапает, - пожаловалась я.

 - Это держатель чадры, - кивнула продавщица, - сейчас.

 Тоненькие пальчики, от которых пахло кокосом, живо прикрепили к головному убору темно-бордовую ткань, тоже в стразах. Я не успела пикнуть, как на голову набросили нечто, по ощущению сильно смахивающее на одеяло, а на руки натянули перчатки.

 - Ничего не вижу!
– завопила я.

 - И не надо, - ответила переводчица, - невеста на свадьбе немая и глухая. Фу ты, совсем забыла.

 «Одеяло» приподнялось, перед глазами замаячило нечто похожее на пробку для ванны.

 - Откройте рот, - скомандовала пособница старухи.

 Если со мной беседовать в приказном тоне, я сначала машинально подчиняюсь, а уж потом думаю, следовало ли проявлять послушание. У меня сильно развито так называемое лестничное остроумие: в нужный момент я теряюсь, а спустя десять минут в голову приходят слова, которые надо было произнести ранее.

 Я разинула рот, в ту же секунду девушка ловко впихнула между моими челюстями пробку и сделала быстрое движение рукой. Я замычала и попыталась вытолкнуть кляп языком.

 - Спокойно, не дергайтесь, - запела девушка, - это Монбул, основная деталь костюма. Видите маленький ключик?

 Я тупо кивнула, глядя на крохотное изделие из золота, висящее на красной тесьме.

 - Во время обряда невесте нельзя говорить, - спокойно объясняла девушка, - ужасно плохая примета, если она хоть звук издаст. Поэтому ей в рот вставляют Монбул. После обряда гости сядут за стол, а тебя муж уведет в спальню, там откроет замок, вы совершите брачный долг, и свекровь пригласит всех посмотреть на постель. Ясно?

 Я затрясла головой. На голову снова опустилось одеяло, но на этом мои приключения не закончились. Девушка схватила меня за запястье.

 - Сейчас свяжу твои руки и передам шлейку отцу. Пошли.

 Очень надеясь, что меня после показа Геннадию сразу разденут, я осторожно почапала за провожатой. Если вы когда-нибудь передвигались в кромешной темноте, то поймете меня. Если у вас подобного опыта нет, то описать свои ощущения я не способна. Под ногами заскрипели ступеньки. Слава богу, мне оставили родную обувь, поэтому я смогла спокойно преодолеть лестницу и поняла: нахожусь в основном помещении лавки и сейчас услышу восторженный возглас Гены.

 Но уши - единственный орган, при помощи которого я могла получить информацию извне, - уловили слова на пхасском наречии.

 - Карома хей!

 - Карома, - ответила старуха.

 Геннадий почему-то молчал.

 - Бенюк!
– гаркнул незнакомец.

 - Френч, френч, - затараторила переводчица, - френч лязим бум-бум! Ни! Ни!

 Крепкие руки схватили меня за талию, оторвали от пола и понесли. Я хотела закричать, но изо рта, тщательно заткнутого пробкой, не вырвалось даже стона.

 - Френч бум-бум, - кричала бабка, - полисия хабам! Варваре кол! Ни! Ни!

 Геннадий не вмешивался, и я с ужасом сообразила: Сорокин меня обманул, отправил в примерочную, а сам удрал. Ну как я могла поверить жуликоватому торговцу? Вероятно, от усталости мозг дал сбой!

 - Хагас!
– басом проорал мужчина и плюхнул меня на что-то мягкое.

 Через мгновение заурчал мотор, сиденье затряслось, и я сообразила, что сижу в машине, которая на приличной скорости уносит меня прочь от магазина свадебной одежды. Я успела досчитать до пятисот, когда легковушка замерла.

 - Харука мол, - нежно сказал мужчина, и через секунду я очутилась на земле.

 Следующие пять минут я пыталась дать понять, что не хочу никуда идти и требую прибытия либо российского, либо французского консула. Но попробуйте сопротивляться, если ваш рот плотно забит тугим комом из резины, руки связаны и вас тащат по земле на манер жертвенного барана. Сумочка с мобильным телефоном и документами осталась в примерочной. Положение казалось безвыходным.

 Под ногами появился мягкий ковер, нос уловил аромат благовоний.

 - Убр-тр-мр-др, - забормотал густой бас, - бр... мр... тр. Э?

 Я стояла тихо-тихо. Лучше не шуметь в незнакомой обстановке, целее будешь. Рано или поздно с меня снимут одеяло, вынут пробку, и тогда мы побеседуем.

 - Э?
– переспросил голос.
– Э?

 Чья-то рука деликатно, но сильно нажала на мой затылок, голова коснулась подбородком чьей-то груди.

 - Э!
– довольно повторил бас.
– Талым коча!

 - Коча! Коча! Коча!
– заорал хор.

 Я вздрогнула. Оказывается, в помещении много народа. Это радует: никто не станет убивать женщину или издеваться над ней на глазах у большого количества свидетелей. Надеюсь, что Званг прогрессивный король и запретил на Пхасо ритуальные жертвоприношения.