Меня взяли за руку, обвили чем-то железным правое запястье и повели вперед. Ковер сменился плиткой, возникла лестница, раздался скрип и тихое хихиканье.

 - Валер буси, - пропищал дискант.

 - Хаскис, - ответил незнакомый баритон, - ва таб!

 С головы сняли одеяло. Я увидела большую, по-восточному шикарно оборудованную спальню и мужчину лет тридцати пяти европейского типа со светлой кожей. Он не был пхасцем.

 - Корунди манн лек, - нежно сказал он и отцепил чадру.
– О! Вэй? Вэй?

 Я сообразила, что незнакомец ошарашен до глубины души, и ткнула пальцем в пробку. Мужик выудил из кармана ключик, вытащил затычку и спросил:

 - Харамо Бен?

 Мне показалось, что я правильно поняла фразу, поэтому ответила на французском:

 - Разрешите представиться, Даша. Надеюсь, вы понимаете меня, и мы сможем договориться.

 Незнакомец отступил к широченной кровати.

 - Вы парижанка?

 - Да, - обрадовалась я, решив не упоминать, что приехала на Пхасо из Москвы: похоже, местные жители обожают французов, а я имею двойное гражданство.

 - Себастьян, - на автомате представился он и заломил руки.
– О боже!

 - Где я?
– накинулась я на Себастьяна.
– Немедленно объяснитесь, или я пожалуюсь в полицию, консульство, представительство ООН, международный суд в Гааге...

 - Тише, умоляю, тише, - зашептал Себастьян, - минуточку!

 Он схватил с туалетного столика мобильный и еле слышно произнес в трубку:

 - Элен, иди в спальню. Не глупи, случилось нечто ужасное.

 Я не успела чихнуть, как в комнату тенью проскользнула очень худая молодая женщина в длинном голубом платье.

 - Что произошло?
– испуганно осведомилась она.

 Себастьян ткнул в меня пальцем:

 - Вот.

 - Дева Мария и все святые угодники, - ахнула Элен, - она старая! И страшная. Себасти! Тебя обманули! Кошмар! Жуть!

 - Вообще-то я отлично вас понимаю!
– разозлилась я.
– Кстати, я вполне приятно выгляжу, просто слегка растрепалась и размазала губную помаду.

 - О мой бог!
– зажала рот Элен.
– Себасти! Ты уверял, что Ари плохо говорит по-французски!

 - Это не Ари, - прояснил ситуацию мужчина, - ее зовут Даша, она из Парижа.

 - Святая Тереза!
– подпрыгнула Элен.

 - Объяснит кто-нибудь, что здесь происходит?
– потребовала я.

 - О, секундочку, - простонала Элен и схватила телефон, - Франки, топай в спальню Себастьяна. Нет, я не хочу, чтобы ты держал свечку! Иди очень тихо, главное, не попадись на глаза никому из гостей.

 Дверь опять приоткрылась, на сей раз в опочивальню вошел высокий плечистый блондин, сильно смахивающий на немца.

 - Жених потерпел неудачу?
– захихикал он.
– Потребовался звонок другу?

 Себастьян снова ткнул в меня пальцем.

 - Смотри!

 Глаза Франки полезли из орбит.

 - О майн Готт, - подтверждая мою догадку о его арийском происхождении, выпалил он, - она старая!

 - Заткнись, - по-французски ответила я, - сам не первой свежести, персик.

 - И страшная, - не затыкался Франки, - слушай, почему ее мать постоянно называла дочь «цветок арухи»? Мадемуазель больше напоминает кактус!

 У меня зачесались руки: очень хотелось схватить серебряное блюдо с фруктами и запустить им в беспардонного немца.

 - А ты видел живьем цветок арухи?
– язвительно спросила Элен.
– Вероятно, он ужасен.

 - Она не Ари, - прошептал Себастьян.
– Даша из Парижа!

 - Проклятье Нибелунгов!
– продемонстрировал хорошее образование Франки.
– Что тут случилось?

 - Да, - подхватила я, - очень правильный вопрос! И я хочу услышать ответ на него немедленно.

 - Ну...
– пробормотал Себастьян, - в принципе, ничего, конечно, особенного. Рядовая ситуация. Нас с вами только что поженили!

 У меня подогнулись колени. Хорошо, что железный каркас юбки удержал меня в стоячем положении.

 - Поженили?
– повторила я.
– В смысле, я вышла за тебя замуж?

 - Ага, - подтвердил Франки, - в присутствии большого количества свидетелей ты пообещала быть с Себастьяном в горе и радости, больной и здоровой, в бедности и богатстве, нарожать ему кучу детей. Хотя церемония шла на пхасском, а я не особый его знаток.