Я замолчала. И Епифанцев тоже молчал. Но как-то напрягся.

– Что у тебя на нее? – спросил он наконец мрачно.

Я глубоко вздохнула и приготовилась объяснять…

Ближе к вечеру Ярцев позвонил мне на сотовый.

– Полин, представляешь, Варвару Епифанцеву выпускают!

– Откуда? – не поняла я.

– Из СИЗО. Мне только что Кирилл сообщил. Папаша подсуетился. Дал кому-то взятку… Кирилл расстроен. Говорит, мы их берем с таким трудом, иногда жизнью рискуем, а кто-то, сидя в кабинетах, за деньги их выпускает…

– Да, неприятно, – согласилась я. – А когда ее выпускают, не знаешь?

– Сегодня.

– Из СИЗО?

– Из СИЗО.

– Спасибо, Антон!

– За что?

– За идею!

Я достала сотовый. Поспешу обрадовать папашу.

– Игорь Дмитриевич? Это я – ваш доброжелатель…

– Я бы с удовольствием тебя грохнул, доброжелатель!

– Не надо со мной ссориться. Я ведь могу помочь вам. За определенную плату, разумеется. Мне известно, что сегодня из СИЗО выпускают вашу дочь. И знаю также, что во время выхода из этого мрачного здания ее будут снимать папарацци. Вы понимает, для чего? Ох уж эти журналюги! Чего только они не раскопают! Им, представьте, стало известно, кто выпустил вашу дочь и за какие бабки…

– Черт!

– Да, и они хотят сделать об этом ролик и запустить… Куда бы вы думали?

– Я их передушу своими руками!

– Да, все в тот же Интернет. Но за определенную плату я…

– Сколько ты хочешь?

– Это деловой разговор! Столько же, сколько и в прошлый раз. И в Интернете будет чисто. Обещаю. Я ведь однажды уже сдержал слово.

– Но пленку так и не отдал!

– Честное благородное слово! Я ее уничтожил. Весь материал на вашу дочь тоже будет уничтожен, если завтра рано утром… да, да, в шесть утра вы… или кто-то другой – мне все равно – бросите пакет с деньгами в мусорный ящик на улице Маяковского, возле пивного ларька. Он там один, не ошибетесь.

– Ты что, будешь рыться в этом дерьме?

– Нет, не я. И вообще это – не ваше дело!

Вставать в шесть утра я не собиралась. Тем более тащиться на другой конец города и шарить там по мусорным бакам. Для этого у меня были надежные помощники. Люсю с Васей я нашла на их месте, в парке, в самом дальнем его углу. Они курили, сидя прямо на траве, у их ног лежали две грязные клетчатые сумки, набитые бутылками.

– Привет, ребята!

– Здрасте! А мы уж соскучились, давно не виделись…

– А у меня для вас – работа. Только дело очень деликатное…

– А мы только за такие и беремся, – заверил меня Вася.

– Ну, тогда слушайте…

Когда на другое утро, часов в девять, я приехала в парк, Вася с Люсей сидели там на одной из скамеек и пили кефир из большого литрового пакета.

– Решили вести здоровый образ жизни? – поинтересовалась я.

– Представляешь, люди выбросили кефир нераспечатанный прямо в бак! Мы с Люсей его подобрали…

– Правильно сделали. Не пропадать же добру!

– Во! И я про то…

– Пакет забрали?

Люся привстала и вынула из-под себя целлофановый пакет, сложенный вдвое.

– Все в целости и сохранности!

Я заглянула внутрь. Кажется, все в порядке, уложено, как в прошлый раз. Я вынула маленький пакет из большого, все-таки он лежал в мусорной куче, и отдала Люсе. Потом достала из кошелька по сотенной бумажке и протянула бомжам.

– Да, мы с тобой с голода не помрем! Ну, ты это… Если че… только скажи! А уж мы – как пионеры!..

Я не успела доехать до офиса Игната, как на мой обычный телефон пришла эсэмэска. Она была от Тоси, горничной Епифанцева: «Варя сидит под домашним арестом под надзором охранницы».

Что за охранница, было непонятно, да это и неважно. Важно другое: Епифанцев запер свою дочь дома и, похоже, никуда не пускает. Ну что ж, этой девочке, не обремененной моральными принципами, будет чем заняться на досуге: почитает Уголовный кодекс, например.

Я приехала в офис Игната. Это было небольшое помещение в две комнатки. В одной сидела секретарша, она же бухгалтер, вторая громко именовалась кабинетом директора. Меня проводили туда. Игнат сидел за столом и разговаривал с кем-то по телефону. Увидев меня, он закивал и указал на стул.

– Да, да, все это мы обсудим при встрече… Не волнуйтесь, пруд будет устроен вовремя… Да, подъеду сегодня. До встречи!

Он положил трубку и с улыбкой посмотрел на меня.

– Полина, как я рад вас видеть! Танечка, принесите нам чаю! – крикнул он в открытую дверь.

– Мне, если можно, холодного зеленого! – добавила я.

Когда две чашки появились на столе Игната, я встала и закрыла дверь.

– Я вот тут принесла вам… привет от Епифанцева.

Я потянулась к своей сумочке и хотела достать пакет с деньгами, но в это время без всякого предупреждения в комнату ввалился парень. Он был молодой, лет двадцати или около того. Невысокий, щуплый, рыжий, с белыми ресницами и зелеными глазами.