— Я вижу, что ты устал, Робин, — заметил отец Уинкл, закрывая книгу. — На сегодня достаточно. Я доволен твоими успехами.

Приятен он был мне или неприятен, я уже не мог понять. Одно было ясно, что он оказался чрезвычайно снисходительным человеком. Из классной я вышел, пошатываясь под бременем распухшей и отяжелевшей головы, и направился прямиком в свою комнату, где зеркало бесстрастно доказало, что моя голова не увеличилась, зато глаза осоловели. Я лёг и пролежал в полузабытьи до самого обеда. Никогда ещё я так не уставал.

— Робин, просыпайся, — позвала меня Фанни.

А я и не спал, не заснул ни на минуту, но всё равно чувствовал себя отдохнувшим. Я ожидал, что она заговорит об утреннем эпизоде с Сэмом, и уже заранее приготовился к защите, но она не упомянула о нём.

— Вспомни, чему я тебя учила, — сказала девушка. — Постарайся не быть поросёнком: не чавкай, не хлюпай, не бери куски с тарелки пальцами, не размахивай руками, вилкой, ложкой, а тем более ножом, будь вежлив…

— Я стараюсь.

— А ты постарайся вдвойне, потому что к обеду выйдет леди Кэтрин.

— А мой отец? — тревожно спросил я.

— Он тоже будет обедать с вами, но он не может вести себя хорошо вместо тебя, так что ты сам постарайся.

— Понятно.

Вот уж неприятность, так неприятность! И что бы старухе ещё день или два не выходить к столу? За это время я бы научился правильно вести себя, и ей не пришлось бы искать сходство между мной и свиньёй… И чем ей свинья не угодила? Умное привязчивое животное…

Леди Кэтрин была настроена на удивление благостно.

— Добрый день, — поздоровался я, как мне подсказала Фанни.

— Садись, Роберт, — разрешила старая дама.

Лучше бы на этом она и умолкла.

— Отец Уинкл сказал мне, что у тебя хорошие способности к учёбе, — продолжала она. — Я рада это слышать.

Мне стало стыдно. Священник, пообещав убедить её отнестись ко мне доброжелательно, мог наговорить ей всяких небылиц, но я-то знал, что наука читать оказалась сложной и, может быть, недоступной для меня. Занимались всё-таки со мной, а не с ней, и только мне судить, в какое отчаяние привела меня грандиозность задачи. Я мог бы обшарить карманы любого покупателя на рынке, а все сидящие за этим столом лишь хлопали бы глазами, не в силах понять, как можно это сделать незаметно, я мог бы даже опустошить их собственные карманы, а они бы этого не почувствовали, пока не убедились бы, что они пусты, но они были неизмеримо выше меня, потому что их мозги восприняли сложную и тяжёлую для меня грамоту, а я после занятия с отцом Уинклом остался таким же неучем, как был до этого, с огромным трудом сумев запомнить лишь два десятка букв. Столько усилий ради мизерного результата. А может, священник так и сказал, что я тупица, и теперь они лишь смеются надо мной? Но нет, не похоже. Обычно я сразу чувствую подвох.

Я посмотрел на отца. Он дружески мне кивнул и весело улыбнулся.

— В библиотеке, куда мы с тобой вчера заходили, Робин, — заговорил мистер Эдвард, — есть очень интересная и очень толстая книга обо всех подвигах Робин Гуда. Когда ты научишься складывать буквы в слова, я её тебе подарю. Ты будешь читать её вслух своему отцу.

Мистер Эдвард сам заговорил о том, что его брат — мой отец! Прежде его передёргивало, когда с моих уст срывалось это слово. И священник утвердительно наклонил голову, словно теперь и он одобряет поступок отца. А леди Кэтрин кажется растроганной… Я быстро взглянул на отца и поразился произошедшей в нём перемене. Где его улыбка? Он стал мрачен, словно его вновь принялась терзать какая-то забота. Что здесь происходит?

И вдруг я всё понял. Отец Уинкл, верный своему слову, скрыл от леди Кэтрин мою тупость и даже объявил, что я очень способный, а моего отца он заранее подготовил к неприятному известию, чтобы он не испытал острого чувства разочарования. И теперь, выслушав от брата, как я буду резво читать вслух книгу о Робин Гуде, он нахмурился, потому что этого никогда не случится. А мистер Эдвард? Был ли он уведомлен о моей тупости и лишь издевался над отцом, что он, мол, приобрёл такого сыночка, или заблуждался? Хотелось бы мне верить, что он добрый и искренний человек.

Я опомнился от еле заметного тычка Фанни и взял вилку правильно, как она учила. Да, во время еды лучше было не отвлекаться, иначе обязательно забудешься и вырастишь в себе свинью. А интересно, неужели, и правда, существует большая толстая книга о Робин Гуде, где описаны все его подвиги? Наверное, славный человек написал эту книгу. Эх, тупица я, тупица! Ну что бы мне стоило родиться поумнее?

— А что если нам с тобой после обеда прогуляться? — неуверенно, с каким-то сомнением в голосе проговорил отец.

— В другой раз, Чарли, — решительно возразил мистер Эдвард. — Ты мне будешь нужен. А Робин поиграет с Рваным, потому что Томаса не будет дома и собаку можно спустить с цепи. Ты ведь хочешь побегать с Рваным, Робин?

Я осуществлял своё намерение быть послушным мальчиком и согласился:

— Ладно.

Я считал мистера Эдварда лучше, чем он был на самом деле. Зачем он помешал желанию отца погулять со мной? Наконец-то мы могли побыть вместе, а этот всегда казавшийся таким благожелательным человек сейчас же разрушил моё счастье. Ну что ему от отца надо? Почему именно сейчас?