Грифф удивленно посмотрел на него.

– Я знаю, что это трудно, но постарайся не спровоцировать еще один инцидент, – сконфуженно сказал Арнольд.

– Я ничего не провоцировал.

– Я в это верю, – теперь это прозвучало искренне. Он встал, собираясь уходить. Грифф старался не выдать своего облегчения. – Оставайся на месте, – сказал Арнольд, когда Грифф сделал попытку подняться. – Я сам выйду. – Он повернулся к выходу, но затем передумал. – Ты что-нибудь слышал о Стэнли Родарте?

Грифф был рад, что синяки и шишки скрывают точное выражение его лица.

– На самом деле он появился возле тюрьмы в день моего освобождения, – признался он, полагая, что вопрос может содержать ловушку. Арнольд мог поддерживать контакт с Уайтом Тернером и узнать от него о непрошеном появлении Родарта.

– Ты с ним говорил?

– Нет, – Грифф снова сказал правду.

– Он опасен. Вряд ли тебе захочется с ним встречаться.

– Это уж точно.

– Я бы хотел знать, если он появится. То есть я должен об этом знать.

– Безусловно.

– Глупо пытаться справиться с ним в одиночку.

– Не буду.

– Учитывая его репутацию, я немного удивлен, что он держится на расстоянии. – Арнольд задумчиво пропустил свой галстук между пальцами. – Никакой весточки от него с того дня у тюрьмы, да?

– Да. Ничего.

Из попытки не лгать своему инспектору по надзору ничего не вышло.

Физическая сила и выносливость Гриффа сделали свое дело, и он пошел на поправку. За неделю, прошедшую после неожиданного визита Джерри Арнольда, опухоль вокруг глаз и рта спала, и он стал узнавать свое лицо в зеркале.

Синяки приобрели противный зеленовато-желтый цвет, затем зелень исчезла, и осталась лишь общая желтизна, как после желтухи. Рана над бровью превратилась в тонкую розовую линию, такую же, как на скуле – подарок от Родарта во время ночной встречи в гараже.

Неоплаченный счет Родарта рос. Что бы Грифф ни говорил инспектору по надзору, он не мог не ждать благоприятной возможности, чтобы отомстить ублюдку.

Грифф еще не возобновил свои утренние многомильные пробежки, но в последние два дня плавал в бассейне. Мышцы болели, но это была полезная боль от физических упражнений, а не от ударов кулаками, похожими на молотки для отбивания мяса.

Он еще не восстановил быстроту и резкость движений, но уже не передвигался как девяностолетний старик с суставами, пораженными артритом. Он постепенно становился самим собой. И это было хорошо. Потому что однажды утром, когда он выходил из душа, позвонила Лаура Спикмен.

– В час?

– Меня устраивает.

– Тогда до встречи.

Он посмотрел на свое отражение в зеркале, занимавшем всю дверь в ванной. Если раньше она отворачивалась, то теперь, увидев его, должна отшатнуться. Он выглядел лучше, но все же было понятно, что его здорово избили.

Грифф еще раз критически осмотрел себя в зеркале, спереди и сзади. Одно хорошо,подумал он, она не увидит меня без одежды.

Лаура открыла ему дверь, отступила в сторону и жестом пригласила в дом. На этот раз никакого спортивного пиджака, отметила она. На нем была белая тенниска, заправленная в джинсы, и коричневые ковбойские ботинки, те же самые, что и во время двух предыдущих встреч. В руке у него был маленький бумажный пакет белого цвета.

Она заперла дверь и прошла вслед за ним в гостиную, как раз в тот момент, когда он снимал темные очки. Она с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть. Его лицо было все покрыто синяками, особенно сильными вокруг глаз и на скулах.

Судя по бледному цвету, синяки были как минимум недельной давности. Вероятно, свежими они выглядели еще хуже. Шрам над бровью тоже новый. Другой, на скуле, выглядел бледнее, чем месяц назад.

Или неудачно упал, или…

Ей не хотелось размышлять об этом «или». Ни об одном из вариантов, которые мелькнули у нее в голове.

Он заметил ее пристальный взгляд, но никак не объяснил свой вид, и она не стала спрашивать. Он положил очки и пакет на кофейный столик, застыл на несколько секунд, глядя на закрытые дверцы шкафа, а затем повернулся к ней:

– Не получилось?

Она все еще размышляла, что с ним могло произойти, поэтому не сразу поняла вопрос.

– Если бы получилось, нас бы здесь не было. – Она отвела взгляд и покачала головой.

– Точно.

Кондиционер выключился. Без его негромкого жужжания дом показался абсолютно безмолвным.