Жених открыл дверь, и я оказалась в абсолютно розовой комнате с морем мягких игрушек. Посередине стояла детская колыбелька с воздушным белым пологом и вертящейся каруселькой. Сон мигом слетел. Я осторожно ступая, чтобы не встать на очередную игрушку, добралась до кроватки. В ней спал младенец, одетый в белое платьишко. Светлые локоны разметались по простынке. В полнейшем восторге я замерла около колыбели.

– Кто это?
– шепотом спросила у подошедшего жениха.

– Ребенок. Девочка.

– Я понимаю, что ребенок, - малышка зашевелила ручками, и мне пришлось говорить тише.
– Но что он делает в нашем доме?

– Живет, - пожал плечами Лекс.
– Уже дня четыре как.

– А где его мама? Папа?

– Здесь.

– У тебя кто-то из охранников привел жену?

– Нет. Алиса, дорогая, это НАШ ребенок.

– НАШ???
– подавилась я криком.
– Как наш?

– Твой и мой. Помнишь, перед похоронами ты мне сказала, что если бы ребенок Максима был жив, ты бы позаботилась о нем.

– Помню, - кивнула я.

– Заботься.

– Девочка Максима сейчас лежит в могиле, - прошипела в ответ.
– Ты разве сам не помнишь?

– Нет. Там лежит мертворожденный ребенок, а Настенька сейчас спит в этой колыбели. Теперь Настя твоя законная дочь.

– Дочь, но почему?

– За этим ребенком пошла бы охота, если бы я не предпринял кое-какие меры. И скорей всего сейчас она была бы уже мертва.

– Но как, Лекс?

– А вот как.

Он вытащил из кармана пиджака свидетельство о рождении. В графе мать была написана я, а в графе отце стояла фамилия Лекса.

– Алиса, познакомься, это - Воронцова Анастасия Александровна. Наша дочка.

В шоке я уставилась на ребенка, а потом на лице расплылась блаженная улыбка.

Глава 12. Приключения молодой мамочки

Мама - первое слово,

Главное слово в каждой судьбе.

Мама жизнь подарила,

Мир подарила мне и тебе.

"Мама"

Через два с половиной месяца после описанных событий в предыдущей главе

Вы знаете, никогда бы не подумала, что дети могут доставлять столько проблем. Мы уже живем два с половиной месяца с Настей, а я полностью вымоталась. А все начиналось так культурно...

***

Когда прошел шок после увиденного мною ребенка, я осторожно прикоснулась к ручке сжатой в кулачок, ощутив гладкость и нежную бархатистость её кожи. Настя заерзала и открыла глазки, а потом... раздался крик.

– Уааа, - заорало во всю мощь легких чадо.

От такого ультразвука я отступила на пару шагов от колыбельки, протирая уши. Да, оглушить она может неслабо.

– Что мне с ней делать?
– захлопала ресницами, в совершеннейшем ужасе смотря на Лекса. Тот пожал плечами.

– Можешь ждать, пока придет Николя, а можешь сама что-нибудь придумать. В вас, женщинах, это кажется, заложено природой, - и он, зажав уши, позорно смылся с места битвы. Дверь хлопнула, заставив повиснуть в воздухе его последние слова.
– Материнский инстинкт называется.

– Вот гад!
– в сердцах выругалась Мое Высочество. Ребенок вроде утих, и я решила рискнуть подойти к колыбельке.

Девочка смотрела на меня большими синими глазенками, видимо, пытаясь сообразить, что тут за тетка около её кроватки топчется. Вот так мы и разглядывали друг друга в течение, наверное, минут пяти.

– Ты же не будешь плакать?
– со страхом спросила я у Насти.
– Ага, молчание - знак согласия. Значит, не будешь. Ну, тогда давай... познакомимся, что ли? Я - Алиса и, кажется, твоя мама. Только я тебя толком не знаю и не ведаю как с тобой обращаться. Хм, может, проведем аналогию со щенком? Он писает, какает, спит и ест.

Дитя, не выдержав моих рассуждений, решило вновь заявить о себе громким криком.

– Боже мой! Боже мой!
– я заметалась по спаленке в поисках бутылочки, надеясь, что малышке хочется кушать.
– А вдруг тебе грудное молоко надо?